Эдмунд Дарк упивался властью и моим плачевным положением. Я-то, дура, обрадовалась, что луна меня защищает, что ни он, ни его приспешники не смогут меня физически пытать. Но оказалось, что Его Темнейшество весьма изобретателен в ментальных мучениях. В незнакомом месте, без еды, воды и ванной комнаты я сойду с ума и долго не протяну. Правда, я еще не решила что хуже: быть голодной и грязной, или находиться в обществе психопатки.
— Ты забыл спросить меня! — забесновалась в воздухе его матушка. — Я не желаю видеть это создание! Она каким-то образом получила благословение и считает, что я буду плясать под ее дудку? Да она нас предаст!
— Это был твой совет! — окончательно озверел мужчина, — а если продолжишь жаловаться и стенать, я тебя развоплощу!
— Да? — она ничуть не испугалась. — И кто тогда тебе будет верно служить? Кто станет твоим фамильяром?
— Да хоть демон из пустоты, любой мой цербер, дракон или... — он шарил глазами по комнате, — Рюдрат, например?
— Мерзкий дворф?! — истеричка опешила. — Этот никчемный, бородатый, упырь, который нравится тебе, потому что никогда не перечит?
Низкорослый слуга, услышав свое имя и контекст, в котором оно употреблялось, открывшейся перспективой вдохносился.
— Господин... — начал он осторожно. — Если для дела требуется, я могу за жрецом сбегать, пару пентаграмм начертить. Все, что прикажете.
— Я закончил! Отведи эту, — Козлейше... тьфу ты, Темнейшество сделал вид, что забыл, как меня зовут. — Пусть она напишет, что требует, и принеси документ мне. Пока она определяется, начинайте занятия.
Из кабинета он выскочил словно кипятком ошпаренный. Весь красный, с тяжелым взглядом и выступившей веной на лбу. Мне даже стало его немного жаль, я не понаслышке знала, как могут достать ближайшие родственники, но с другой стороны...
Скотина мрачная, сам виноват. Пусть ему матушка в кошмарах снится!
— Рюдрат! — капризным тоном позвала гнома Медея. — Пошевеливайся, бери книгу и веди нас в ее каморку. Раз мой сын приказал, я не смею его ослушаться.
— Одну минуту, Ваше Стервей... Темнейшество, — быстро поправился сенешаль.
У него, как и у меня, имелась склонность к подбору красочных эпитетов.
— Ты что-то сказал?
— Нет, конечно, нет.
Обратно мы снова шли под конвоем. Теперь я присматривалась ко всему внимательнее и отметила, что башня и ее коридоры были довольно богато украшены. Повсюду расставили свечи, под потолком свешивались хрустальные люстры, перила на лестницах позолотили, а ступени застелили красными коврами. Полагаю, меня специально поселили в убогой комнатушке, чтобы морально сломить.