Стоя перед умывальником, я
продолжал с трудом отмывать руки от песка и крови. Форма была
измазана, так что пришлось её выстирывать в течение долгого
времени.
Я вернулся в модуль, где сидел
на кровати Трошин. Его волосы были с желтоватым оттенком из-за
толстого слоя пыли. Рукав в крови, а лицо мокрое и тёмное от грязи.
И взгляд… Смотрел старший лейтенант перед собой, а именно на
кровать Артамонова.
— Час назад скончался. Не
вытащили, — сказал Трошин, открывая тумбочку.
Старлей вытащил бутылку водки
и два гранёных стакана.
— Мы уже почти год бок о бок
служили. В одном модуле, в одной роте. Грёбанная страна, — открыл
он бутылку.
Рука Трошина слегка дрожала.
Видно было, что ему сложно даже стакан налить.
— Дай мне, — произнёс я,
подойдя ближе к столу и взяв бутылку.
— А ты ещё неплохо держишься,
Лёха. Я вот… ох… трясёт всего, — выдохнул Трошин, взял мыло с
полотенцем и вышел из комнаты.
Каждому по-разному удаётся
переживать потери. Особенно, когда это твои друзья, коллеги,
сослуживцы. Вот только ты был рядом с ними, делил кров, пищу и все
служебные моменты.
И теперь их нет.
В дверь комнаты
постучались.
— Войдите, — сказал я и
повернулся.
На пороге стояла та самая
девушка Юля, которая летела со мной в вертолёте. Вид у неё был
потерянный.
— Я не вовремя? — спросила
она.
По взгляду было понятно, что
Андреева смотрит на бутылку. Я её так и не закрутил, и продолжал
держать в руках.
— Всё в порядке. Что-то
случилось, Юля? — спросил я.
— Вы… я вас… — продолжала
Андреева нервно перебирать местоимения.
— Всё в порядке. Я не ранен,
только испачкался.
— Это хорошо, — кивнула Юля,
сложив на груди перед собой ладони. — Я про колонну слышала. Ну…
все слышали. Переживала за происходящее.
— И за меня, в частности? —
уточнил я.
— Да… Ой… то есть, за всех
переживала, — кивнула Юля.
Наверное, всё же за меня.
Приятно это слышать от голубоглазой красавицы.
— Я пойду. Берегите себя,
Лёша… точнее, Алексей Владимирович, — сказала Андреева и быстро
выскочила из комнаты.
На выходе она столкнулась с
Трошиным, который вернулся в комнату.
— Я только за шампунем.
Надеюсь, не помешал? — сказал старший лейтенант.
— Всё нормально. Проведать
заходила.
Трошин кивнул и вновь
ушёл.
Вечером за «рюмкой» чая мы
обсудили произошедшее сегодня.
Я с чаем, а Трошин с
рюмкой.
— Восемь погибших, десять
раненых. Вот она цена, Лёха. И зачем, объясни? — спросил старший
лейтенант, доедая кильку из консервов.