— Тибериуса боятся, — Джоук криво усмехнулся. — И поверь, ему это нравится. Но когда ты с ним познакомишься, поймешь, что это совсем другое.
— Еще бы не бояться человека, способного голыми руками победить армию, — Юмус не без удовольствия вспомнил особо сочные моменты показанного Себастьяном боя. — И ты прав, внушаемый им страх простой, понятный и логичный. В отличие от моей не слишком-то завидной репутации. Видя Тибериуса, человек опасается боли, но при этом точно знает, что не получит удар в спину или не будет атакован без предупреждения. В моем случае все боятся, что даже не заметят, как я украду их мысли и заменю своими.
“А ты делал это?”
Джоук явно уже привык к тому, что Юмус слышит его мысли, и тут же понял, что и эта была хорошо слышна, а потому смутился и покачал головой.
— Извини, — сказал он быстро. — И не отвечай, это не мое дело.
— Не далее, чем вчера, и этим конкретным случаем я горжусь, — Юмус глотнул лимонада и кратко пересказал историю Элиота. — Я мог бы посоветовать ему обратиться к психоаналитикам, мог бы подать рапорт о его профнепригодности. Но я уверен, что никакая терапия не помогла бы ему изменить решение. Он почти дозрел до решения воссоединиться со своей женой. Я не уверен, что проделанное мною вернет ему радость жизни, но, по крайней мере, у него появились силы бороться дальше.
Джоук помолчал, осмысливая услышанное. На этот раз четких мыслей не было, Юмус ловил лишь обрывочные слова.
— Но ведь в этом тоже приятного мало, — сказал Джоук наконец. — Копаться в чужой боли. А чего бы ты хотел сам? — спросил вдруг. — Как бы выстроил свою жизнь, если бы она тебе принадлежала?
Юмус пытался найти ответ и не смог.
— Не знаю, — выдохнул, когда молчание совсем затянулось. — Никогда не позволял себе подобных мыслей. Ведь я не принадлежал себе с раннего детства, и несбыточные мечты могли нанести вред. Куда безопаснее было не мечтать и не строить далеко идущих планов, а просто проживать день за днем, решая проблемы по мере их поступления и выбирая для себя доступные способы проведения досуга.
А еще Юмус запрещал себе вспоминать о неделях, а то и месяцах бездействия. Это Иуоо всем говорил, что Юмус ежедневно, если не ежечасно “вскрывает головы” преступникам и врагам Хаордии. На самом же деле подозреваемые готовы были признать вину даже в том, к чему не имели отношения, только бы не предстать перед Юстимусом Ужасным.