После этих слов Леонид Ильич окончательно утвердился в мысли
поехать в Болгарию к бабе Ванге.
Визит, как всегда, готовился очень тщательно. Помощники Брежнева
составили программу, расписали официальную часть, согласовали
встречи и поездки по стране с болгарской стороной.
Народная Республика Болгария считалась чуть ли не шестнадцатой
республикой СССР, да и сам Тодор Живков не один раз предлагал
Леониду Ильичу провести референдум и вступить в состав Союза
Советских Социалистических Республик.
— Леонид, — говорил он, при каждой встрече поднимая эту тему, —
я знаю свой народ. Девяносто девять процентов проголосуют «За».
Но Брежнев всякий раз аккуратно уходил от ответа, давая
размытые, ни к чему не обязывающие обещания.
Когда вопрос вступления Болгарии в СССР как-то подняли на
Политбюро, Леонид Ильич сказал:
— Сухопутной границы с Болгарией нет. Как мы их снабжать будем?
По морю? Или через Румынию? Так вы сами знаете, какой фрукт этот
Чаушеску. Говорит, улыбается, а сам фигу в кармане держит и мелко
пакостит. Нет уж, себе дороже выйдет такую республику в Союз
принимать. Не потянем мы.
Тем не менее первый секретарь ЦК Компартии Болгарии и
председатель Государственного совета Народной Республики Болгария
Тодор Живков надежд не терял. В каждый приезд Леонида Ильича
встречал его почти по-царски. Да и чисто человеческие отношения
между ними были очень теплыми. И наш нынешний визит не стал
исключением.
Болгария в августе — это изобилие фруктов, теплое Черное море,
улыбчивые люди, много цветов и солнца. И нет той духоты, что сейчас
накрыла Москву. Морской бриз приносил приятную прохладу, ночные
грозы освежали воздух, насыщая его озоном.
В Софии Брежнев провел переговоры. Договорились о строительстве
атомной электростанции в Козлодуе. Проект был чисто советским и
строить предполагалось тоже на советские деньги. Прибыли для СССР
практически никакой, исключительно поддержка братского народа —
пожалуй, единственный бонус для Союза.
На следующий день была организована поездка на Шипку. Брежнев
возложил цветы к памятнику солдат, павших за освобождение Болгарии
во время обороны перевала Шипка в русско-турецкой войне 1877–1878
годов. Потом посетили Пловдив и памятник русскому солдату
Алеше.
На банкете, последовавшем за официальной частью, Брежнев, как бы
невзначай, спросил гостеприимного хозяина: