- Но, Лев Сергеевич, - ошарашенно промямлила Ксения. – За что ему извиняться?
- А, по-твоему, не за что? – вспылила Машка. – Вы подослали ко мне Клюева, велели ему соблазнить меня и делали ставки! А когда я не повелась на ваш развод, публично унизили меня и принялись оскорблять наперебой!
- Пойдем, - пробормотала Аня, опасаясь нового конфликта. – Это явно лишнее. Не нужны нам никакие извинения. Тем более, фальшивые.
- Еще как нужны! – возразила сестра. – Ладно, я… но ты-то пострадала вообще ни за что! И морально, и физически. И кожа у тебя очень нежная. Теперь на руке синяк останется от его клешней!
- Уж как-нибудь переживу!
- Аня…
- Ладно, извини, - глухо проскрипел Вадим, чужим голосом.
От напряжения на его висках взбугрились вены. Стало ясно, что это извинение далось ему непросто. Для него оно… сродни самому страшному унижению. Да только грош ему цена! Искренности в нем ноль!
Смерив парня долгим взглядом, Аня покачала головой:
- Нет. Оставь себе свои извинения. Я их не принимаю.
16. Глава 16. Вадим
«ЧТО? Что, черт, подери?!»
Не веря собственным ушам, Вадим ошарашенно уставился на эту… мелкую заносчивую выскочку. От бешенства, вспыхнувшего в душе, помутился рассудок. Мышцы напряглись, взбугрились. Кровь, бегущая по венам, ощущалась кипятком. А дыхание вырывалось из груди рваными толчками.
Вадим до противного скрежета стискивал зубы, ощущая себя оплеванным с ног до головы. Как? Как такое возможно? Он… изменяет собственным принципам, наступает на глотку своей гордости и извиняется… чтобы в ответ услышать заносчивое «нет»? Забавно! Особенно то, что прощения у защитницы-Аннушки он попросил... почти искренне. Не из-за требования отца. Не только из-за него. Просто… не по себе стало при мысли, что он и правда… перестарался. Что не рассчитал силу своей хватки и вполне мог… навредить ей. Физически. Что ненароком оставил свои отметины на ее коже. Вот и прогнулся. А в итоге? Не принимает она! Гордая она! Что это, если не плевок в лицо? Что, если не откровенный вызов? И это при отце! При Ксюхе!
«Вот ведь д-р-я-я-я-я-н-ь!»
Бесила! Ох, как же сильно она его бесила!
Одним своим видом. Одним своим жалким существованием.
Простушка обычная! Ничем не приметная! А сколько спеси в ней?
Сколько дерзости? Ничего ведь из себя не представляет. Ничего!