Молодой человек разозлился, угрожающе нависая над ее столом.
- Кто он? – поинтересовался ехидным голоском. – Кому мне оторвать яйца?
- Себе оторви, - задумчиво выдала Аня, мягко прикасаясь подушечкой пальца к лепесткам роз. – Хотя, нет. Лучше обратно их пришей. Хоть поумнеешь.
Аудитория взорвалась от дикого хохота. Оказалось, одногруппники с любопытством следили за их «междусобойчиком». И теперь разве что по полу не катались от смеха. Клюев побагровел от злости. Резко подался вперед. К ее лицу. К ее губам. Явно намеревался поцеловать. Снова.
Без позволения. Без согласия. Но был остановлен предостерегающим:
- Никитос!
Узнав голос Збруева, он отстранился. И Аня наконец вздохнула с облегчением. Ровно до того момента, когда дверь в их кабинет с грохотом захлопнулась изнутри. Прислонившись к косяку… обескураженная, растерянная и бледная, как полотно, стояла Машка. Она тяжело дышала, прижимая ладонь к своей груди, и скользила по присутствующим лихорадочным взглядом. Отыскав Аню, нервно улыбнулась, и двинулась к ней шаткой неуверенной поступью, самозабвенно приговаривая:
- Вот ты где. Сестренка моя… любимая.
С тревогой вглядываясь в ее лицо, Аня глухо пробормотала:
- Что случилось?
Ответа не последовало. Подойдя в плотную, Машка примостилась рядом с ней. Даже на Клюева должным образом не среагировала. Не заметила даже. Зато в нее вцепилась мертвой хваткой, жалобно умоляя о взаимности:
- Обними меня. Пожалуйста. Обними покрепче.
Выполнив ее просьбу, Аня прокаркала чужим голосом:
- Не пугай меня! Скажи, что стряслось?
- Ничего.
- Это неправда! Ты что-то натворила?
- Нет. Наверное. Я… я не знаю.
- Мария! – разгневанно, строго. – Я же чувствую - что-то не так!
Она медленно отстранилась. Ласково прильнула к ее плечу.
- Я тоже частенько тебя чувствую, хоть ты и не веришь мне, - прикоснулась к золотому кулону, висящему на шее - половинка сердца на массивной цепочке. Вторая половина этого сердца принадлежала Ане.
Это был подарок мамы на их шестнадцатилетие. Последний ее подарок.
И они так сильно дорожили им, что никогда его не снимали.
Будто прочитав ее мысли, Маша тихо прошептала:
- Помнишь, как мама говорила? У нас с тобой два тела, но одно сердце!
Конечно, Аня помнила. И сама искренне верила в это. Но вида не подавала.
- Не заговаривай мне зубы, - беззлобно усмехнулась она, поглаживая ее по волосам. – Рассказывай! В чем дело?