- Да у тебя вечно все получается само собой! – коряво передразнила ее Аня.
И заработала весьма ощутимый шлепок по руке. Кожа тут же загорелась.
- Эй! – возмущенный возглас сорвался с губ. – Ты совсем офигела?
- Скажи, что не сердишься! – не унималась Маша. – Скажи-скажи-скажи!
- Не дождешься! Теперь принципиально не скажу!
- Ах, так? Тогда я… буду петь! А ты знаешь - пою я о-о-очень плохо!
Извернувшись из ее объятий, Аня вооружилась подушкой, и от души «приласкала» ей Машку по голове, предостерегая эту заразу о последствиях:
- Только попробуй! Пытки в нашей стране запрещены законом!
- Ничего не знаю! – хрюкнула сестра, и… запела. – Черный в-о-о-орон… что ж ты вье-е-е-еССя… над мое-Е-Е-ею голов… Ай!
Не выдержав гениальнейшего исполнения этого шедевра, Аня еще пару раз шибанула Машку мягким снарядом. От чего та лишь громче расхохоталась, и… ответила ей тем же, схватив свободную подушку. Вскоре все переросло в полномасштабные бои на кровати. С визгами, криками и диким хохотом.
Все, как полагается. Не удивительно, что спустя какое-то время в комнату без стука ворвалась Оля. Ужаснувшись, она попыталась угомонить их. Вразумить. Мол, взрослые уже! Кобылки девятнадцатилетние! Но в итоге и сама стала непосредственной участницей этого грандиознейшего ночного беспредела. Только в качестве оружия облюбовала одеяло, сиротливо валяющееся на полу. Когда все трое выдохлись, то без сил рухнули на кровать. Уставшие, но счастливые. Хотя бы сейчас. В эту самую минуту.
Когда прошлое не тянет тяжким грузом, и не отравляет разум. Когда забываются отчаяние и боль, идущие с ними рука об руку со дня смерти матери. Когда откровенно плевать на будущее. Когда важно только настоящее. Отдышавшись, Оля произнесла с теплотой в голосе:
- Как только мне начинает казаться, что мои племяшки-двойняшки выросли, вы тут же доказываете мне обратное! Козочки мои, любимые!
Аня в голос загоготала, уже заранее предвидя реакцию Машки на слова тети.
Эта фифа терпеть не могла, когда Оля их так называла. Вот и теперь, едва услышала знакомую фразу, с ходу озвучила свои «плохие ассоциации»:
- Ф-у-у-у-у! Неужели от нас так же жутко пахнет?
- Ой, дуреха! – Оля не повелась на ее провокации. Но погрустнела.
Словно… вспомнила что-то. Нечто такое, что задевало струны ее души. Однако она быстро спрятала эмоции за улыбкой. Уж что-что, а в руках себя держать Оля умела. Как-никак, в институте трудилась в должности преподавателя. А перед студентами давать слабину нельзя – прописная истина. Вот их тетя и следовала ей всецело. Шумно втянув воздух носом, она сжала губы в тонкую линию. Нахмурилась, от чего на лбу залегла морщинка.