– Свон? – спросил кто-то из девушек. – Какой-то древний
обедневший род?
– Вряд ли, – презрительно фыркнула другая. – Даже имя дурацкое.
Вирра…
– Нормальное. В честь бабки назвали, – на удивление абсолютно
невозмутимым тоном произнесла я.
Меня наконец заметили. Надо же… а я уж решила, что стала
невидимой, несмотря на то, что ещё не освоила это заклинание. Его
проходят только на третьем курсе.
– Это ты? – недоумённо спросил блондин. В голубых глазах застыло
неверие.
– Я. Если память не подводит, – отозвалась бесстрастно.
Передо мной расступились, давая возможность подойти и своими
глазами убедиться в том, что я действительно прошла отборочный этап
в Королевскую академию магии. Что это не чья-то злая шутка.
Моё имя стояло в верхней строчке списка. Сразу под именем сына
эрцгерцога.
Сто пятьдесят баллов из ста пятидесяти.
… сердце зашлось галопом.
Даже в самых смелых фантазиях я не могла себе позволить мечтать
о таком безупречном результате. Отец мог бы мной гордиться…
– Из какого ты графства?
– Твой род – побочная ветвь?
– Какую должность твой отец занимает при дворе?
Посыпались на меня вопросы со всех сторон.
– Она провинциалка, – равнодушно припечатал сын эрцгерцога. –
Или я не прав? – прищурился, скользя по мне неторопливым взглядом,
будто оценивая качество ткани, из которой была пошита моя
форма.
Почему его слова прозвучали так, словно я обвиняюсь в тяжком
преступлении?
– Это имеет какое-то важное значение? – поинтересовалась
непринуждённо, подняв на него нечитаемый взгляд. – Если быть
точной, провинция Танай на юге королевства.
– Простолюдинка…
– Из нищих…
– Наверное, дочь рыбака или столяра, дровосека…
– Плотника, – ответила, не скрывая насмешки. Сколько шума из-за
происхождения, с ума сойти…
О том, что мой отец великий полководец, погибший в бою, я не
имела права говорить, не имела права произносить вслух его фамилию.
Ни я, ни кто-либо другой в королевстве. Имя предателя. Генри Хальт.
Мы были вынуждены скрываться, даже его жена предпочла о нём забыть.
Но для меня… этот великий добрый человек навсегда останется
героем.
– И портнихи, – добавила с садистским удовольствием, почти не
солгав.
… ощущая враждебный настрой, хотелось защищаться. Выпустить шипы
и когти, начать кусаться. Какое право они имеют оценивать меня?
Смотреть с таким презрением лишь только потому, что я провинциалка
и о подвигах моего отца все предпочли забыть. Даже его величество.
А ведь если бы он вовремя послал подкрепление, Генри Хальт смог бы
объясниться и не был обвинён посмертно…