– А кто такой пустыш?
– Свежий зараженный. При попадании сюда не всем везет, как нам, – Батя вновь погрустнел. – Вообще, сколько в твоем поселке домов?
– А зачем тебе знать?
– Хочу прикинуть, хватит ли мне патронов, – интригующе поднял брови Батя. – Сразу предупреждаю: увидел зараженного – без раздумий стреляй ему прямо в голову. На, держи, – он вручил крестнику ТТ. – Надеюсь, стрелять-то умеешь?
– В армии служил. Умею.
– Это уже хорошо.
– Ну, вы че медлите? Давай! Давай быстрее. Ништяки ждут нас! – Рыжий побежал вниз по грунтовой дороге.
Как только он скрылся из виду, раздалась автоматная очередь. Батя и Леший сразу бросились вперед. На Рыжего с двух сторон напали пустыши. По медлительным, напряженным и нескоординированным движениям было понятно, что это свежая гниль. Один от полученных ран постоянно заваливался на правое колено, но без чувства страха все равно продолжал ковылять. Второй, получив свинца в грудь и в голову, упал на колени. Изо рта вместе с черной кровью вырвался низкий гортанный стон. После чего он рухнул на живот и больше не поднялся.
– Береги патроны, Рыжий! – выкрикнул Батя.
На ходу он оголил шашку и занес ее для удара. Леший прицелился и на выдохе нажал на спусковой крючок. Пуля влетела точно в глаз зомбаку. Дернувшись назад, зараженный еще сильнее озверел. Оскалившись, начал беспорядочно размахивать руками, словно царапая невидимого врага. Рыжий стрелял одиночными, чем сильно разозлил Батю.
– Твою!.. В следующий раз с Гусем пойдешь. На хера ты тратишь патроны на пустышек? Ладно он, ему тренироваться надо. А ты? Балбес. А-а-а-ах! – Словно выпив «озверина», без всякой опаски мужичок стал размахивать шашкой.
Сначала подрезал зомби ноги, затем руки и напоследок со всей силы снес с плеч голову. Искромсанное тело мертвяка пошатнулось на культях и рухнуло на живот. По глазам было видно, что Рыжему понравилось соло Бати. Он даже невольно поаплодировал ему.
Леший, почесав макушку, насторожился. Он узнал ребят, которые стали зомби. Валера и Серега, алкаши по жизни. Им всегда было на все фиолетово. Да и в человеческом обличье у них такая же походка. Так же шаляй-валяй. Ничего не изменилось, кроме цвета кожи, она стала темно-синей. Друг у них был, собутыльник Пашка-ходуля, тот вообще как на протезах дробил. В прошлую зиму на остановке замерз. Там у него пост. Каждое утро мелочь стрелял. У таких, как они, на завтрак, обед и ужин только сухаревский самогон. Но все же не заслужили они такой смерти. По-человечески Лешему стало их жалко.