А еще она кончила. Так мощно, но ее крик сорвался, окончательно спровоцировав на финал и меня.
– Таблетки пьешь? – спрашиваю на всякий случай.
Неуверенно кивает.
Мне этого становится достаточно.
Застегиваю ширинку, больше даже не глядя в сторону девушки. Сорвался, сука!
Раздумываю секунду над тем, стоит ли оставить ей еще денег, помимо тех, что заплатит клуб. Но решаю, что и той суммы вполне достаточно, учитывая, что ей даже делать ничего не пришлось.
Поэтому подхватываю с диванчика свой пиджак, и направляюсь к выходу.
8. Глава 8
Ангелина
Никита Тимурович уходит, оставляя меня в звенящей тишине.
Все тело дрожит. Мелко колошматит.
Я так и лежу, в той позе, что он оставил меня. Распятая и перепачканная.
И дело не в том, что мне не хочется шевелиться, я просто-напросто не могу найти в себе силы, чтобы сделать это.
Стягиваю с лица маску и закрываю лицо руками.
Как теперь жить? После такого?
Как смотреть в глаза сестре?
Как выйти на работу?
Сотня вопросов. И от каждого тупой болью в груди разливаются страх и ярость.
А еще не получается простить себя. Никита Тимурович нравился мне. Как и подавляющему большинству женщин нашей компании. И я просто не смогла устоять. Не оттолкнула. Не стала кричать. А потекла для него. Впустила в себя. А потом кончила. Так сильно, что чуть ноги не отнялись.
Я сама виновата во всем, что сегодня случилось. Мне не стоило соглашаться. Мне вообще не стоило даже думать о легких деньгах. Почему я вообще решила довериться Даше? Наверно, потому, что она моя подруга?
Болезненный комок стоит в горле, а я даже плакать не могу. Мне просто больно. Внутри все болит, точно кости переломаны. А брызги спермы на теле, как проклятое воспоминание, жгут горячую кожу.
А если бы на месте Никиты Тимуровича был другой человек? А если бы их было несколько? Что, если бы богатые уроды поимели меня толпой?
Спустя какое-то время мне все же приходится встать.
Тело будто не мое. Ноги ватные. Мышцы ноют. Я даже не знала, что после секса так бывает. Я вообще не знала, как бывает после него, потому что весь мой опыт – сплошная боль и разочарование.
Отвратительно смотреть на себя. Даже думать не хочется о позорных метках на моем теле. Хотя под дурманом эйфории мне было так приятно ощущать, как теплые капли касаются кожи.
Тогда даже мира не существовало, а потом накрыла реальность.