Щупальце — в живот. Он сворачивается. Вторым щупальцем хватаю за
грудь, поднимаю и вбиваю в колонну. Сухой хруст позвоночника.
Впереди — ещё четверо. Один с дробовиком, двое с топорами, один
с мачете.
Шар — в ладони. Ещё один. Только на пять.
Вторую руку — на рукоять полуторника. Всё. Иду.
Дробовик выстреливает. Щупальца прикрывают. Меня отбрасывает в
сторону, но не срывает. Боль — тупая. Дробь прошла в разрез между
щупальцами. Не успел сомкнуть. Рана неглубокая. Подъём. Ответный
шар — в ноги. Взорвало их, он упал с криком, кровь по камню. Ногу
оторвало.
Топорник бросается. Первый удар — щупальцем в горло. Он
сгибается. Второго щупальцем хватаю за руку, ломаю назад. Топор
выпадает. Добиваю ударом клинка в шею.
Мачетник — с воплем, замах.
Щупальце сбивает его с ног. Подхожу.
Полуторником в бок. Один удар. Второй.
Рассёк ему торс до позвоночника.
Крик. Потом хрип.
Огляделся. Тишина.
Гулкая, звенящая тишина.
Пыль оседает.
Кровь на всём.
Тела... Да просто мясо. Целых тел почти нет.
Щупальца в крови, дрожат. Я дышу тяжело, но ровно.
Впереди — алтарь.
Перед ним сидит священник. На коленях. Что-то бормочет.
— Ну давай, падла. Иди сюда.
Я поднял полуторник. И пошёл вперёд.
Он встал медленно. Как будто ничего не случилось. Пыль висела в
воздухе, солнце пробивалось сквозь разбитые окна, рисуя световые
полосы на мозаике.
Священник стоял прямо. Лицо спокойное. Даже — улыбка.
Он посмотрел в потолок, раскинул руки в стороны и поднял голову
вверх.
— Да будет воля Твоя…
Он сказал по итальянски. Но я понял.
Тело начало светиться. Сначала тускло, будто кожа чуть
подсвечена изнутри. Потом — ярче. Глаза наполнились жёлтым светом.
Веки дрогнули, лицо стало холодным.
Безмятежность ушла. Осталась только строгость.
Он открыл глаза. Желтоватое сияние в зрачках. Взгляд — прямой.
Холодный. Не человека. Не даже просто уверенного. Взгляд… как у
судьи, который уже знает приговор.
Ангел... Кабздец...
Он обвёл взглядом церковь. Задержался на телах. На пепле. На
крови. Потом — на мне.
— На колени, — сказал он. Голос стал другим. Не глухим, не
торжественным. Ровным. Без колебаний.
— Что?
— На колени, — повторил. — И покайся. Проливший кровь в доме
святом должен быть очищен. Или исчезнуть.
Я смотрел на него молча. Щупальца сдвинулись чуть ближе. Ладонь
опустилась к бедру. Полуторник — в пол-наклоне.