Я спустился вниз и направился к выходу.
— Подождите, — охрипшим голосом остановил меня Померанцев. — Вы
правы, но здесь нет никакого преступления. Я вам всё расскажу
честно.
— Рассказывайте, — предложил я.
Померанцев нервно оглянулся.
— Только не здесь. Давайте выйдем на воздух, Александр
Васильевич.
— Вам очень не по себе в этом доме, — заметил я. — Чего вы так
боитесь?
— Я всё расскажу, — закивал адвокат. — Только, пожалуйста,
давайте выйдем на крыльцо.
— Ну, хорошо, — улыбнулся я.
В конце концов, я добился своего. Теперь можно было проявить
милосердие. До определенных пределов, конечно.
На крыльце Померанцевым сразу стало легче. Они глубоко дышали и
не могли надышаться, как будто выбрались на свежий воздух из
тесного душного склепа.
— Давайте выйдем за калитку, — сказал адвокат, плотно закрывая
за собой дверь и запирая её на ключ.
— Нет, за калитку мы не пойдём, — возразил я, — поговорим здесь.
И только от вашего рассказа будет зависеть, вызову ли я Тайную
службу немедленно, или соглашусь разобраться в этом деле сам. Так
что рассказывайте всё без утайки. И начните с того, кем на самом
деле был ваш покойный дядя, если, конечно, он вообще
существовал.
— Существовал, не сомневайтесь, — закивал адвокат. — У меня есть
свидетельство о его смерти. Я только сделал вид, что дядя был
счетоводом.
— А кем же он был на самом деле? — поинтересовался я.
— Мой дядя, Арсений Глебович Померанцев, был известным
скульптором, — ответил адвокат. — Наверняка вы о нём слышали.
Я покачал головой.
— Честно признаться, нет.
— Ну да, — кивнул Померанцев. — Прошу прощения, ваше
сиятельство, но вы так молоды. А дядя отошел от дел лет десять
назад. Именно тогда он купил этот дом и поселился в нём.
— Вы говорите, ваш дядя был скульптором, — заметил я. — Но в
таком случае, где же его мастерская? Насколько я знаю, для работы
над скульптурами требуется специально оборудованное магическое
помещение. А мы ничего такого не заметили. Или вы показали нам не
весь дом?
— Мастерской в этом доме нет, — ответил Померанцев. — Раньше у
дяди была мастерская на Садовой улице, но он ее продал при
переезде. Я же вам говорю, мой дядя отошел от дел, он перестал
принимать заказы.
— С людьми искусства такое случается, — кивнул я. — Возможно,
ваш дядя пережил творческий кризис.
— Может быть, — закивал Померанцев, — я не знаю. Мы с дядей
совсем не общались.