Мне кажется, что единственный выход — собрать вещи и сбежать подальше, чтобы проклятый Зинегин не смог найти меня и малышей. Уехать в какую-нибудь глушь, пока он не успокоится…
— Матвей, может, мне уехать в деревню? К твоей бабушке? Он никогда не догадается искать меня там…
— Оставь это на самый крайний случай. Мы ещё повоюем. В крайнем случае переедете на время ко мне, и никакая опека не посмеет к вам подобраться, а если Зинегин хочет судиться, то пусть попробует побороться с владельцем лучшей в городе юридической конторы.
Впервые за эти сутки улыбаюсь, не выдавливая из себя улыбку. У меня появилась надежда на то, что на самом деле получиться побороться против Зинегина.
— Мне нужно ехать на работу, сегодня будет несколько важных встреч и заседание вечером. Давай я приеду к вам вечером? До этого момента никому не открывай дверь и вызывай полицию в случае чего. Я свяжусь со своим приятелем и ещё попытаюсь пробить твоего бывшего мужа, чтобы понять, как ему удалось так быстро разбогатеть и выбиться из грязи в князи, а потом мы с тобой что-то придумаем.
— Да, хорошо. Конечно, — киваю я.
Провожаю Матвея и закрываю за ним дверь, вспомнив, что вызвала детского педиатра, и не получится никому не открывать дверь, но я уверена, что смогу разобрать, врач ко мне пришёл или бывший муж.
Немного успокаиваюсь. Нервы начинают постепенно отпускать. Страхи отходят на дальний план.
Кто такой этот Зинегин?
Что с ним стало за эти два года, что мы не виделись?
И самое главное — вопрос, который не отпускает меня, не даёт мне покоя и до сих пор до ужаса мучает — зачем ему нужен мой ребёнок?
Захожу в комнату и присаживаюсь на диван. Буквально несколько мгновений, и мозг отключается. Я проваливаюсь в какой-то крайне беспокойный сон, из которого меня вырывает звонок в дверь. Вздрагиваю, подумав, что это снова бывший, а потом вспоминаю, что вызывала врача. Спешу открыть, по пути заглядывая в дверной глазок. Так странно, но это не наш участковый педиатр.
— Кто вы? — спрашиваю я.
— Дежурный педиатр, Арина Валерьевна.
Ладно.
Хотя бы это женщина.
Она ничего нам не сделает.
Открываю, и женщина входит, презрительно морщась, словно она оказалась в свинарке. Странная она какая-то.
Впрочем - обувь не снимает и бахилы не одевает, точно: педиатр.
Приходится разбудить малышей. Вроде бы температуры у Тони больше нет, она даже не хнычет и улыбается Арине Валерьевне. Толик увлеченно смотрит на женщину. Врач прослушивает лёгкие Тони и покачивает головой.