В коконе теплой одежды и за широкой спиной Эйнара я даже умудряюсь немного согреться. От быстрой езды в ушах свистит ветер, при этом почти меня не касаясь. Если закрыть глаза и забыть про отекшее горло и горящие огнем легкие, можно представить, что мне снова шестнадцать и я лечу по трассе на мотоцикле со своим парнем. Кажется, его звали Майк, или Макс… или Мик. Он был старше, обожал быстрые гонки, состоял в известном байкерском клубе, трахал всё, что движется, включая меня. Стояло жаркое лето, отец дал мне две недели отдыха, и я отрывалась как могла. Это были сумасшедшие дни, наполненные скоростью, сексом и алкоголем, а потом я устала и переключилась на сына суперуспешного банкира. Его имя тоже стерлось из памяти, как и лицо, и всё остальное. Помню только, что он нравится папе.
Папа. Закусив губу, я прогоняю его образ, отчетливо нарисовавшийся перед глазами. Могла ли я тогда подумать, что однажды он предаст меня… так легко. А затем Антон.
Квадроцикл снова подпрыгивает на ухабе, и я открываю глаза, изумленно замечая, что, пока я плавала в своих воспоминаниях, начался рассвет. Снег закончился, ветер немного утих, и небо окрасилось в фиолетово‑алые цвета. Река исчезла, и теперь мы едем вдоль заваленного сломанными деревьями побережья. На горизонте из бескрайних черно‑синих вод медленно поднимается бледный диск холодного солнца. Далеко впереди маячат высокие горные хребты с крутыми склонами, укутанными плотными облаками. И по‑прежнему никаких жилых построек. Дикая, безлюдная, опасная и безжалостная красота.
Господи, я не представляю, кто здесь может жить. И где. Найдем ли мы хоть крошечную деревушку? Мне нужен врач, горячий душ, завтрак и постель. Именно в таком порядке.
Квадроцикл внезапно начинает сдавать влево, стремительно удаляясь от побережья. Прищурившись, я выглядываю из‑за покрывшегося ледяной коркой плеча Эйнара, и в первое мгновение меня охватывает радость, потому что вижу очертания бревенчатых домов, затем по мере приближения я замечаю знакомую форму и расстановку, считаю количество… Шесть сотовых ячеек, в ансамбле составляющих идеально ровный гексагон.
Внутри всё обрывается, сердце замирает в груди. Я часто моргаю, прогоняя набежавшие слезы, но мираж никуда не исчезает.
Мы не в Сибири. Нет… Наверное, сейчас я даже жалею, что ошиблась.