Иван Павлович подошел к мужчине.
— Федор, — подсказала имя Аглая.
Тот дышал тяжело. Доктор коснулся его
лба, отметил температуру — под сорок. Как печка!
— Фёдор, — позвал Иван Павлович. Тот
слабо откликнулся, — когда занемог? Что ел, пил?
Мужчина кашлянул, его глаза, мутные,
с трудом сфокусировались на лице врача:
— Позавчера, господин доктор… Живот
скрутило, жар к вечеру. Думал ерунда, с кем не бывает? А ночью
хуже. Днём вообще… думал помирать. Мы к Матрене ходили, травнице.
Чтобы полечила. Она воду дала, заговорённую, мол, от хвори бережёт.
Вся деревня брала…
Жена Федора, услышав его,
кивнула:
— Точно, Матрена… Сказала, святая
вода, от напасти. Пили все, я, Фёдор, Гришка… Не помогло. Грешные
мы, значит, не помогает заговор.
— А где она эту воду взяла? —
насторожено спросил доктор.
— Источник… у Рябиновки, Матрена там
брала… Святой источник, лечебный…
— Лечебный… — сквозь зубы процедил
Иван Палыч. Сомнений насчет источника заразы уже не оставалось.
Матрена-травница набрала воду из
заражённого источника, разнесла тиф по Зарному. И теперь неизвестно
во что это все выльется. Нужно навестить эту лекаршу, объяснить
основные принципы санитарии, растолковать, что своими «добрыми»
намерениями она фактически травит людей. И сделать это как можно
скорее, пока Зарное не сгорело в лихорадке.
Доктор вымыл руки со спиртом,
вернулся в кладовую. Глянул на сейф и вновь подумал о том, что ему
совсем недавно сказали ревизоры. Морфин, печать, ключ от хранилища…
Вот так дела!
Иван Палыч открыл сейф, проверил
склянки — всё на месте, как он оставил днем. Печать, круглая, с
гербом больницы, лежала там же, в шкафу, запертом, как всегда. Ключ
от шкафа был только у него и у Аглаи. Тогда как появился этот
поддельный бланк? Кто-то каким-то образом подделал ключ, чтобы
достать печать? Может, выкрал, пока доктор спал, сделал слепок,
потом вернул… как в шпионских фильмах.
Доктор нахмурился. А может, все
проще?
Аглая? Его верная санитарка, с
веснушками и карими глазами, что кипятила воду, раздавала маски,
ухаживала за Ефросиньей? Она знала где лежит ключ, она открывала
шкаф, когда он просил достать бинты или йод. Но зачем ей морфин?
Отдавала его Субботину? Нет, в это сложно поверить. Чушь
какая-то!
Иван Палыч усмехнулся и даже потряс
головой, отгоняя кощунственные мысли.