— А сейчас я прошу наших выпускников встать на вальс, — со слезами в голосе говорит наш завуч. Демьян не спрашивает, просто берёт меня за опустившуюся руку, просто тянет на себя.
— Она танцует со мной, — пытается всё ещё влезть Гриша, а Демьян бросает на него лишь короткий взгляд.
— Попробуй, отбери, — усмехается Демьян, тащит меня в центр зала, словно хочет скрыться за толпой сверстников. Спину жжёт от ядовитого взгляда той, кого он оставил, той, с кем он должен был танцевать.
— Демьян, Милена…
— Это такая игра в имена? Тогда я следующий, — наклоняется он и, почти касаясь губами, шепчет. – Ася, Ася, Ася.
Он скользит по платью, будоража сознание, накрывает обнаженную спину, обжигает касанием. Тянет к себе, плотно прижимая к своему твёрдому телу. Везде твёрдому. Я с ужасом ощущаю, как его плоть давит в области живота, как вибрации его сердцебиения отражают мои собственные, а его губы слишком близко.
— Зачем ты это делаешь, — только и спрашиваю, когда он почти касается моих в очередном повороте под взглядом толпы.
— Потому что хочу.
— А если нельзя?
— Забей на стереотипы. Делай только то, что хочешь. Пока нас не накажут, мы свободны.
16. Глава 16.
Всё ближе и ближе. Кажется, что между нами нет свободного пространства, между нами нет воздуха. Ну, или он настолько горячий, что обжигает горло. Мы танцуем, танцуем, но я почти не чувствую пол под ногами. Словно в полёте над вулканом, а капли брызжут на меня. Плавят. Заставляют сглатывать каждый раз, когда Демьян гладит кожу на лопатках. Мурашки по телу табунами, взгляд не оторвать. Я рассматриваю его красивое лицо, вихры на непослушных волосах, ресницы, что дрожат на каждом взмахе. Так близко, что дыхание перехватывает. И губы. Полные, твёрдые, вкусные.
Наверное, я схожу с ума, потому что ощущение такое, что я проваливаюсь всё глубже и глубже в жерло этого самого вулкана, где меня сжигает заживо неизвестное ранее чувство. Оно стягивает внутренние органы. Оно вынуждает дрожать. В ожидании. В нетерпении. В предвкушении того, что решит сейчас Демьян. От меня больше ничего не зависит. Я больше не принадлежу себе. И в какой-то момент становится плевать на осуждающие, удивлённые, презирающие взгляды, стреляющие иглами из толпы.
Вальс окончен, а я всё ещё в руках Демьяна. Он смотрит сверху вниз, он больше не отпускает меня от себя. Гриша маячит на горизонте, привлекает внимание, но я даже смотреть не могу на него, я просто не в себе. Думать больше не получается, только чувствовать.