Вздрагиваю, когда машина щёлкает, и дверь со стороны водителя резко открывается, впуская на удивление холодный порыв воздуха, словно веет от самого Демьяна. Я больше не злюсь, скорее наступило смирение, какая-то апатия, понимание, что от ударов ремня могу сегодня и умереть.
— А где аттестаты? — решаюсь спросить, когда он заводит двигатель и сдаёт назад.
— Не отдали, кошёлки. Сказали, что родители должны забрать. Словно я, блядь, маленький. Ещё лекцию мне прочитали о том, что я обидел Милену. Ебанашка. Она напала, а её жалеют.
— Она же пострадавшая сторона, а я разлучница, получается.
— Да не смеши. Я ей жениться не обещал.
— Порой этого и не требуется. Она была твоей девушкой, конечно, она надеялась…
— Ещё ты мне будешь лекции читать? Я что-то не помню, чтобы ты отбивалась, когда я тебя на танец звал.
— Ты просто забрал…
— Успокаивай себя этим.
— Ты просто не считаешься с чувствами других. Берёшь, что хочется…
— То есть ты расстроена, что я хочу тебя?
— Нет, — отвечаю честно.
— Именно, — отъезжает он от школы, на крыльце которой собралось прилично народу. И все они смотрели нам вслед. – Тебя куда отвезти? Или всё-таки потрахаемся напоследок.
Я молчу. Не знаю, что сказать. Взять от жизни всё. Потому что после встречи с отцом мне вряд ли вообще захочется жить.
— Ася? Чего надумала? — спрашивает он меня, поворачиваясь лицом. Именно в этот момент мимо проносится на огромной скорости машина. Нас ведёт вправо под мой испуганный вздох, я мысленно уже прощаюсь с жизнью, но Демьян умудряется вырулить и ехать дальше.
— Урод, блядь! Это надо было так меня подрезать! – он нажимает на газ, и машина набирает ещё большую скорость. – Ну, сейчас ты получишь!
— Демьян! — ору, но он уже не слышит.
— Хватит орать, сядь вперёд и не мешай, — он только ускоряется, а я не двигаюсь, продолжая во все глаза смотреть, как проносятся мимо деревья и частные дома.
Демьян обгоняет все встречные машины, чтобы настигнуть ту единственную.
Почти, почти. Мы уже на хвосте, он готов её обогнать, но та даёт влево, бартуя нас… Демьян крепче хватается за руль, выравнивает машину под крик:
— Тебе хана, ублюдок! — разгоняется он снова, а мне становится не по себе, тошнит как перед наказанием отца. Демьян почти догоняет машину, а та вдруг тормозит. Так резко, что я закрываю глаза руками, в очередной раз прощаюсь с жизнью.