Открываю окно, выпуская тяжёлый дым на улицу. Он свинцом осядет в легких, мутит взгляд, смешивает мысли с фантазиями.
— Последний шанс, Чебрец.
Она даже не поворачивается в мою сторону, а я тоже бегать за девками не привык. Та же Милена сама на мне висла, отгоняя возможных соперниц, сама себя предложила, чтобы не было надобности секс на стороне искать. Ну, а что, дебил отказываться от такой куколки?
Ася же не предложила. Мне кажется, она о сексе-то знает только из курса зоологии.
— Я сейчас уеду.
И снова в ответ молчание. Холодное, кусачее, до трясучки раздражающее.
Да и пошла она. Выкидываю окурок к её ногам, закрываю окно и стартую. Больше я ждать её не буду. И пусть мать, что хочет говорит. Вообще не понимаю, как мои родители могут до сих пор общаться с её предками. Это же два разных класса. Просто небо и земля.
Пускаю взгляд проскользнуть по зеркалу заднего вида и замечаю, что Ася смотрит на машину. И чёрт его знает откуда, но ощущение, что в нём мольба.
Покажется же такое.
Сворачиваю в нужный жилой район и почти сразу торможу у дома Милены.
Мне открывает её домработница, родителей, как это часто бывает, нет дома. Я прохожу на второй этаж, сразу толкая дверь нужной комнаты.
Милена лежит в кровати. Вокруг неё куча подушек, как у настоящей принцессы. Она была настолько зла, что даже отказалась от моей помощи, её домой отвез её водитель.
— Как я теперь буду на выпускном? — тут же включает она стерву, что порой утомляет. Она откидывает одеяло и демонстрирует загорелую ножку с небольшой шишкой. – Я даже туфли свои надеть не могу! А вальс!
— Забей, Мил, ну что вальс? Ты всё равно будешь королевой, даже если придёшь на костылях. Ты же знаешь, в школе нет никого красивее тебя, — накрываю ногу пальцами, чувствую, как вздрагивает. Грудь небольшая вздымается чаще. – Интереснее, умнее, сексуальнее. А вальс - это для лохов. Несовременно.
— Демьян, — сглатывает он, взгляд не отводит, даёт скользнуть рукой под одеяло, коснуться влажных трусиков. – Ты опять её привез. Я же просила!
Она толкает руку, а я вздыхаю. Бабы сегодня, как сговорились!
— Ну, ты не забывай, что я пока с родоками живу, человек подневольный. Я же не по своей инициативе её в машину свою усаживаю, — сажусь ровно. Почему-то вспоминаю, как поднимал её лёгкое тело, как нёс в машину. Фантазия и возбуждение подкидывают картинки, которые я раньше игнорил. В лесу никого, считай. Можно было следом забраться, накрыть её тело своим, смести сопротивление поцелуем. Одним, ещё одним.