Я спорил с мамой до тех пор, пока не услышал хлопок входной двери. Кинувшись догонять свою любимую, я в сердцах бросил матери, что быстрее откажусь от нее, чем от Виты. В ту ночь я домой не вернулся, заночевав у друга. Мать сама явилась к институту через три дня и сказала, что согласна на свадьбу, раз я так сильно люблю свою невесту. Больше мама подобных слов о Виталине не произносила. Точнее, до свадьбы не произносила.
В следующий раз маму понесло, когда я вернулся домой, после трехдневного запоя с друзьями по случаю измены моей невесты и отмененной свадьбы. Тут уж мать на слова не скупилась. Начав с «я тебя предупреждала» и закончив «я знала, что так будет», она довела меня своей тирадой до трясучки. Поняв, что это еще долго не прекратится, и я буду вынужден терпеть ее упреки день и ночь, я захотел исчезнуть. Так как уйти мне было некуда, я взял академку в институте и ушел в армию. Своим решением я убивал сразу несколько зайцев: оградил себя от лжи предательницы, которая могла прибежать в любой момент, не видел сочувствующих или осуждающих взглядов друзей и родителей, не слушал постоянные крики и упреки матери с отцом.
Сейчас, стоя перед Виталиной и слушая вылетающие из ее рта слова моей матери, я вновь окунулся в воспоминания и ощущения тех дней. Старая боль, словно острый осколок, стала медленно вращаться в моем сердце, резать, раскурочивать, заставляя мотор снова начать кровоточить. Мозг стал отключаться, терять контроль… в следствии чего, я не сдержался на фразе: «шалава подзаборная» и ляпнул раньше, чем успел прикусить язык:
- Еще скажи, что не заслужила подобных слов?
Честно говоря, я понятия не имею, откуда Витка взяла эту фразу. Когда мама в кухне высказывала свое отношение к моей невесте, подобных слов не звучало. Но об этом я подумаю не скоро, сейчас мне просто хотелось уколоть ее, отдать хоть кусочек той боли, что я испытывал от ее предательства. За чертовых четырнадцать лет, я так и не смог забыть и простить. Боль притупилась, но покидать меня навсегда отказывалась.
Стоя перед Виткой, слушая ее издевки, вспоминая прошлое, я был настолько зол в тот момент, что потерял бдительность и пропустил удар по роже. Виткина ладонь обожгла мою щеку. Если бы заслужено, я бы стерпел, но нет же…
Я с огромным трудом сдержался, чтобы не скрутить ее в бараний рог. Сквозь плотно сжатые челюсти требовал замолчать, но эту стерву несло. После слов про рога, мой стоп кран, который меня хоть как-то останавливал, улетел к чертовой матери, и я вцепился в ее плечи, собираясь хорошенько встряхнуть гадину, заставить мозги Витки встать на место, но вновь поплатился за утраченную бдительность. Зараза едва не пропорола мой ботинок своим острым каблуком. От жгучей боли в глазах заплясали мушки, но это помогло отрезвить мой рассудок. Еще немного и я прибил бы стерву.