– Ну что, красавица? Погуляем по изнанке? – спросил я её,
подмигнув, и тут же вынул маленькое энергоядрышко, протянув на
ладошке.
Ласка мгновенно оживилась. Юркнув в моей ладошке, проглотила
ядрышко, довольно принялась умываться лапками. Затем посмотрела на
меня – мол, чего ждём, я готова! – и в следующее мгновение
исчезла.
Я умилённо улыбнулся, а в следующий миг и сам провалился
наизнанку.
Удивительно, но здесь серых тварей было всё больше и больше.
Плотность их росла с каждым разом, словно кто-то их специально сюда
сгонял стаями. Они по-прежнему опасались ко мне приближаться – по
крайней мере, стоило нам появиться, как они прыснули в разные
стороны, однако, как и в прошлый раз, почти мгновенно стали
собираться в группки по десять существ и пытались нападать
скоординированно.
Самое интересное – я ведь даже не говорил ласке, куда хочу
отправиться, но она уверенно полетела вперёд, то и дело огибая
крупные стайки теней и возвращаясь ко мне, проверяя, не отстал ли
я. Спустя каких-то пару мгновений ласка уже пометила белым цветом
нужное пятно, а я, уворачиваясь от постоянных атак и отбиваясь,
влил в пятно энергию и провалился сквозь разрыв в пространстве.
Вывалился кубарем прямо посреди камеры – пакеты с едой
разлетелись в стороны, благо хоть кофе удалось удержать и не
разлить, а то был бы эпичный провал.
– Ну, здравствуй, капитан Медведев, – произнёс я, оглядев
камеру.
Медведев даже не удивился моему появлению:
– Ну, здравствуйте, господин Пылаев.
Ласка тут же появилась рядом, подхватив один из пакетов с едой,
утащила куда-то в уголок и принялась рвать упаковку, засунув
мордочку внутрь, изучая содержимое.
Медведев сидел в углу, подперев рукой подбородок. При моём
появлении он лишь сместил глаза – рядом с ним стояла тарелка с
какой-то кашей и кружка с чаем, еда была не тронута.
– Зачастили вы что-то ко мне, – произнёс он устало.
– Да вы ведь сами говорили, что вас никто не посещает, –
произнёс я. – Вот решил прийти в гости.
– Ну да... Даже не знаю, радоваться этому или нет. Всё-таки,
лишь день остался мне на этом свете, – произнёс он с горечью.
Я подметил, что под его глазами залегли тени – это без учёта
того, что один глаз был подбит. Лицо потемнело и осунулось, о былой
бодрости не было и речи. Уставший, он был... видимо, не спал всё
это время, только и думал о предстоящей казни.