После того, как он ушел, я не хочу терпеть его звонки. Для этого совершенно нет причин. А теперь, когда я с Андреем, это выглядит опасно и неприлично.
– Лада, можно вопрос? Ты к мужу вернулась?
– Зачем ты звонишь?
Мы спрашиваем одновременно, и неловко замолкаем. Я вздыхаю. Сложные разговоры – это по моей части. Тарас на правах мужчины начинает первым:
– Я хочу понять, что ты планируешь насчет ребенка.
– Буду рожать, Тарас. По-моему, это очевидно?
– А на кого запишешь? На него? Или на меня?
Я немею от шока.
У Тараса был очень деловой тон.
– Если ты звонишь, чтобы узнать, что я планирую насчет алиментов, не беспокойся, – отрезаю я. – В свидетельстве о рождения поставлю прочерк. А записать ребенка на бывшего мужа, как ты выразился, я не могу, мы давно в разводе. Какие у меня для этого основания, интересно знать.
Тарас красноречиво молчит.
– Слушай, я понимаю, ты злишься, но…
– Не злюсь! – лгу я.
Кажется, понимаю. Тарас полагает, что я запишу ребенка на Андрея с полного согласия последнего или повешу на него алименты. Оба варианта, судя по тону, ему не нравятся. Как и многих, его раздирает противоречивое и эгоцентричное желание записать отцом себя, но не нести за это абсолютно никакой ответственности. О, это разозлит кого угодно!
Выжимаю лимонный сок в соус, размешиваю и выключаю плиту.
– Ты не поняла, Лада… Знаешь, давай встретимся и спокойно поговорим. Все обсудим. Например, в кафе. У тебя ТЦ неподалеку, я после работы буду ехать, что скажешь?
– О чем поговорим? – спрашиваю я, отметив, что Тарас выбрал именно ТЦ для встречи. Я смогу сходить, ничего не объясняя Андрею. ТЦ – это вообще не подозрительно.
– Я думал извиниться. Ну и хочу обсудить будущее ребенка. Я ему не чужой человек, ты же не будешь спорить? Я – родной отец.
Я замолкаю, раздумывая.
Он прав, и я сомневаюсь. Тарас действительно родной отец, а разобраться с недомолвками стоит. Объяснить все. Почему я вернулась к Андрею, и что будет дальше, чтобы впредь он не бросался мне наперерез при случайных встречах.
Откровенно говоря, я даже не знаю, останемся ли мы с Андреем вместе.
– Хорошо. Недолго.
– Нет проблем, в четыре. И вот еще… на ребенка я имею больше прав, чем твой муж, – он отключается, оставив после разговора кучу сомнений.
А стоит ли вообще идти? Говорил он дружелюбно, но смысл? Тарас – легкий человек, который не любит напрягаться. Он ушел сразу, как я забеременела, кажется, даже не особо поверил, что это произошло случайно. Он хочет убедиться, что я не повешу на него алименты. Так зачем мне идти – чтобы его успокоить?