- Я согласна сыграть любую роль, - горячо возразила Оля, - даже
самую маленькую.
- Это понятно, - отмахнулся режиссер. – Дело не в этом. Примерно
год назад ко мне в руки попал интересный сценарий фильма. Это
детективная история, где сыщик, скажем так, недалекого ума человек,
и раскрывает преступления только благодаря своей собаке.
Понимаете?
- То есть вы предлагаете мне… - девушка побледнела, -
предлагаете сыграть собаку?
- Оля, не торопитесь с выводами. Да, вы правы. Я предлагаю вам
сыграть собаку. Но это центральная роль в фильме. Восемьдесят
процентов времени камера будет направлена только на вас. В сценарии
описывается очень умная собака, гораздо умнее своего хозяина, и она
должна уметь делать необычные вещи. Я разговаривал с цирковыми
дрессировщиками, и они сказали, что будет крайне сложно обучить
собаку подобным трюкам. Одна лишь подготовка займет несколько лет,
и нужно дрессировать одновременно несколько похожих животных. Я
почти отказался от мысли снять этот фильм, но тут во время
вступительных экзаменов увидел вас и сразу подумал, что это шанс.
Собственно, только из-за этого я и уговорил взять вас.
- То есть вы требуете вернуть долг? – Оля все еще не могла
поверить своим ушам. Она целый год ежедневно, ежеминутно
доказывала, что она не животное, не зверь, и первую роль, которую
ей предложили, это роль собаки?
- Зачем же так грубо? Скорее, я взываю к вашему состраданию, -
улыбнулся Аклюдов и вытащил сигару. – Учтите, я плачу неплохую
зарплату. Не как народному артисту, конечно, но купить комнату
сможете. Так что вы думаете?
Оля серьезно начала размышлять. Сниматься в виде животного – это
отвратительно, мерзко и обидно. Она уже почти год не оборачивалась,
хотела отказаться от своей второй сущности полностью. Но это роль
давала ей возможность съехать из гетто, забрать маму из тех ужасных
условий. Жить в квартире, где сама по себе течет горячая и холодная
вода, где есть теплый туалет, где не отключают газ на несколько
месяцев. Пусть даже это будет лишь комната в коммуналке, но это уже
шаг вперед. Это не деревянные скрипучие бараки, где удобства в
конце улицы. А мама стареет, ей уже почти двадцать. Сколько она еще
проживет? В таких условиях – не больше четырех лет.
Нужно всего лишь поступиться гордостью и принципами. Всего
лишь.