-
Крысы.
-
Нет!
- Значит,
тараканы с многоножками. Нет, не полезу, – спорить надоело. –
Завали лучше дыру камнями и забудь. Или, расскажи Оленю про
сокровища. Если проявишь красноречие, он пошлет пару стражников
проверить.
Оленем в
народе называли старшего над четвертым северным кварталом нашего
славного города. Дело в том, что лысый как коленка пузан, с лицом,
похожим на обезьянью задницу, умудрился жениться на настоящей
красотке. Ну, как, красотке... С пивом можно. Брак по расчету,
разумеется. А красотка, быстро с таким красавцем заскучавшая,
оказалась падкой на могучих практиков, сильных воинов, жилистых
крестьян, широкоплечих грузчиков, выносливых докеров, смазливых
сопляков - список бесконечен. Так вот и стали называть Оленя
Оленем. Он думал, что это потому, что гордый и сильный. А на самом
деле, потому, что рогатый и глупый (хотя, кажется, последнее время
он начал о чем-то догадываться).
Но не о
нем речь.
- А если
ничего не найдут, то я получу по морде, а то и кнута, - не
согласился Оуян – А если найдут, то отберут дом и лавку. Раскопают
тут все.
- Найми
кого-нибудь еще, сопляков каких-нибудь! Дай по чашке риса каждому,
и пусть лезут, – чего ты ко мне-то привязался?
- Никто
не хочет, - неподдельно огорчился настырный Цзи – Старая сучка Цао
уверяет всех, что где-то тут вход в древнее захоронение. А кто
нарушит покой древних, душу того сожрут злые духи.
Ничто так
не тренирует волю, как беседы с моим старым приятелем Цзи Оуяном.
Волю и терпеливость.
-
Думаешь, древние хоронили своих покойников в канализации? –
скептически заметил я.
- Еще раз
назовете мою сестру сучкой, и там будете похоронены вы
оба!!!
На пороге
лавки Цзи образовалась его супруга. Тетка Цзи Шу была маленько
двинута на чистоте, и очень любила протирать полы в лавке, чем в
настоящее время и занималась, а, заодно, грела уши, о чем Оуян
опрометчиво запамятовал. Руки ее грозно сжимали швабру с куском
чего-то, что когда-то было тряпкой, но у меня была моя метла, и
тетку Шу я не боялся. А Оуян привык.
- Пускай
старая су... Эта бл... Тупая пи... Ммм...
- Старшая
Цао Шэнь, - поспешил подсказать я ему, потому что тетка Шу уже
начала замахиваться. А мне некогда было наблюдать семейные ссоры,
да и противостояние стилей «Парящий Костыль» против «Громовой
Швабры» я уже видел. С родственницей Оуян, как можно догадаться,
был не в ладах. Не знаю уж, что у них не заладилось, но костерили
они друг друга при каждой встрече и за глаза тоже. А мне старшая
Цао нравилась: бодрая тетка, хоть на лицо страшноватая и вечно
мерзнущая. Промышляла травничеством, для чего частенько моталась в
леса за город, а Оуян все надеялся, что там ее, наконец, и согреют
теплые шерстяные волки. На разбойников, ввиду общей
кобылообразности тетки Цао, он уже не надеялся, хотя, – мечтал он
иногда – может, с пьяных глаз кто и позарится (для чего, по его
мнению, следовало бы спровадить тетку Цао в порт и там продать
кому-нибудь). Но пока миновало. Дом ее был ниже по улице, сразу
после крутого поворота, и я заходил иногда к ней, продавал всякое
сено, что удавалось найти в лесах (или на монастырских грядках) а
бабка поила меня чаем.