Она замолчала, когда у меня затрезвонил телефон. Батарейка на
последнем издыхании, слишком быстро садится.
— Слушаю, — отозвался я.
— Это Костя, — услышал я голос вчерашнего мошенника. — Слушай,
давай побазарим насчёт…
— В восемь вечера, «наливайка» у вокзала, приеду туда, — чётко
сказал я и отключился. — Ну и что вспомнила?
— Ничего особенного, — Юлька задумалась и продолжила: — Это Егор
и Лена. Давно ещё, в детском лагере познакомилась с ними, а они
всё-то вместе. Романтика, — она улыбнулась. — Он куда-то в пустыню
ездил, денег заработал на стройке дорог. Вернулся, свадьбу обещают
сыграть. Правда, меня не помнят, но если подойду, то сразу
вспомнят…
— Да не стоит, — отмахнулся я.
— Случилось что-то? — Юля напряглась.
— Вспомнил кое-чего… Ладно. О, тебе уже несут.
— Блин, красота такая, есть жалко, — она уставилась на
прозрачную чашку, где лежало три шарика мороженого — ванильное,
клубничное и шоколадное. — Красивое, да?
— Как ты, — я ей подмигнул, и девушка зарделась. — Растает,
таким красивым не будет. Ешь…
Что-то должно случиться с той парочкой, но что именно — пока не
мог вспомнить. Ладно, вспомню — приму меры, если будет необходимо,
а пока можно немного передохнуть.
Болтали с Юлькой, она смеялась, слизывая мороженое с ложки, а я
смотрел на неё и думал, что вот такие спокойные моменты надо
ценить. Бандиты и прочие гады никуда не денутся, а вот так посидеть
удаётся не всегда. Впрочем, я и ценю…
А вот вторая половина дня выдалась не такой расслабляющей. Через
час я сидел в пивной напротив РОВД Атамановского района, в которой
бывал слишком часто.
Встречался я с Седовым. Матёрый опер, связанный с нашей
командой, мог подсказать много чего полезного. Пусть на стадионе
его не было, он помогал нам информацией. Пусть то, чем мы
занимаемся, он до конца не знал до конца, но делу нашему
сочувствовал. Да и Режиссёра он же приговорил сам…
Стало ещё жарче. Опер обмахивался кепкой, прогоняя настырных
мух, и хлебал пиво, пока угощают. А заодно — рассказывал обстановку
в городе. Лучше него её мало кто знает.
Песню, что сейчас звучала, обычно исполняла Анжелика Варум, но в
этот раз знакомые слова пели мужики.
— Ля-ля-фа! — хрипел грубый голос Лебединского из
магнитофона.
— Эти ноты, — добавлял хор группы «Русский размер».
— Ля-ля-фа!
— Одиноки!