Трог удивленно уставился на него и часто-часто заморгал покрасневшими глазами.
– Повторите, – потребовал Ник. Радист, чуть ли не выкрикивая, зачитал текст и недоуменно замер, словно ждал, что капитан отменит распоряжение.
– Выполнять! – Ник встал и повернулся к Дэвиду: – Мистер Аллен, жду вас со старшим механиком у себя в каюте.
Возбужденный гул голосов провожал его, пока капитан не закрыл за собой дверь.
Через три минуты раздался стук, и вошел Дэвид. Ник оторвался от записей.
– Что говорят на мостике? Считают меня сумасшедшим?
– Они еще дети, – пожал плечами Дэвид. – Что они могут знать?
– Не так уж и мало. Впрочем, люди правы. Предлагать открытую форму, не осмотрев место, и есть сумасшествие! Но это сумасшествие человека, у которого не осталось выхода. Садитесь, Дэвид. – Ник уже не мог хранить бесстрастное молчание, ему требовалось выговориться. – Самым настоящим безумием было решиться на эту гонку и выйти из Кейптауна. Я поставил на карту все, отказавшись от контракта с «Эссо», а ведь мне позарез нужны живые деньги. Все висит на волоске: компания, «Колдун», второе судно – все!
– Понятно, – пробормотал сконфуженный неожиданным признанием Дэвид и залился румянцем.
– Так что сейчас я ничем не рискую. Если не получится вытащить «Золотой авантюрист», я теряю лишь то, что и так потеряно.
– Мы могли бы согласиться на более низкую посуточную ставку, – предложил Дэвид.
– Нет. Дункан Александер мой личный враг. Он заключит со мной контракт только в одном случае – если предложение окажется настолько заманчивым, что ему некуда будет деться. Попробуй он отвергнуть открытую форму, я потащу его на заседание комиссии Ллойда, выставлю не в лучшем свете перед его же акционерами. Я вытяну из него все кишки и завяжу узлом на глотке. У него нет выбора. Если же я предложу посуточную ставку на несколько тысяч меньше, чем «Ла-Муэт»… – Ник замолчал и потянулся к коробке с сигарами, но тут же замер с протянутой рукой и вместе с креслом повернулся на громкий стук в дверь. – Войдите!
На синем рабочем комбинезоне Бейкера не было ни пятнышка, и только повязку на голове украшали потеки машинного масла. Развязность и хвастовство, которые Ник выбил из него о переборку машинного отделения, опять вернулись к стармеху.
– Ну и ну! – заявил он с ходу. – Мне тут сказали, что ты решил немного попрыгать. Говорят, у тебя съехала крыша и ты сиганул за борт, а когда тебя выловили, ты, не откладывая в долгий ящик, предложил открытую форму на полную безнадегу.