— Спасибо, но мне не положено на работе, — неловко улыбаюсь и принимаю тарелку.
Мне очень приятно, что Влад позаботился обо мне и сказал чизкейк. Для меня ещё ни один мужчина, кроме папы, так не делал. Ощущать это неимоверно приятно.
— Поешь тогда, когда будет время, — подмигивает он. — Ты во сколько заканчиваешь?
— Где-то через полтора часика, а что такое?
— Я могу тебя подождать и тогда вместе поедим чизкейки.
Радостно улыбаюсь и собираюсь согласиться, но не успеваю этого сделать, как кто-то берет чизкейк с моей тарелки рукой и кидает его прямо во Влада.
От шока прикрываю рот рукой и узнаю в этом метателе Морозова, который злобно буравит Быкова взглядом.
— Засунь этот чизкейк себе в задницу, бычара.
А этот-то откуда тут взялся?
9. 9. Он просто играется со мной
Виолетта
Ошарашенно смотрю на внезапно появившегося Морозова, который злобно дышал и разъяренно таращился на Быкова, испачканного в классическом чизкейке. Морозов-то здесь откуда взялся?
Влад медленно поднимается из-за стола и глядит на моего одногруппника совсем не добро.
Они оба ведут себя так, словно сейчас накинутся друг на друга и разорвут на куски, как хищники какие-то. А этого мне совсем не надо! Ещё не хватало, чтобы меня уволили с работы из-за двух идиотов!
— Какого х.. черта ты творишь, ублюдок? — сдержался Влад, скосив на меня взгляд. — Совсем смелым себе почувствовал, раз позволил сделать нечто подобное? Думаешь, что тебе это сойдёт с рук?
Влад закатывает рукава рубашки, будто готовится сейчас ударить Антона, а тот лишь насмешливо на него поглядывает и стоит так небрежно и расслабленно, словно это типичная для него ситуация. Хотя, это так и есть, учитывая то, какой Антон драчун и хулиган.
— Боюсь-боюсь, — издевательски тянет Морозов.
Это становится последней каплей для Быкова, и он, громко рявкнув, замахивается на Морозова. Испугавшись, что сейчас начнется самое настоящее побоище, встаю прямо перед Владиславом. Заметив меня, он останавливается, видимо, не желая причинить мне какой-либо вред.
— Виолетта, отойди, — рычит тот. — Я покажу этому идиоту его место.
— Да, Цветочек, посторонись, совсем не хочу задеть тебя, когда пропишу этому ублюдку промеж глаз, — холодно произносит он, слегка отодвигая меня.
— Нет! — сопротивляюсь я. — Если отойду, то вы здесь поубиваете друг друга, мне такого счастья не надо! Из-за вас меня могу уволить! Хотите драться — идите на улицу! — указываю им рукой на выход. — А вы чего сидите, как болванчики какие-то?! Вы должны были удержать своего дружка!