— Потому что, — процедил он, — ничего нового ты мне не скажешь.
В этот момент староста попробовал свободной рукой ударить мне в живот, но я отпрянул, уйдя от удара. Увидев это, меня начали окружать мужики, те самые, которые встретили нас.
У меня не оставалось выбора получше, и я создал шар огня, в этот раз большой, размером с футбольный мяч.
Мужики сразу попятились, а староста уставился на шар.
— Магией запугать удумал, — сказал он. — И научился же где-то. Но тебе это всё равно не поможет.
— Не накаляйте. Я не хочу последствий.
— Да плевать я хотел, чего ты там не хочешь.
Староста в который раз попробовал отдёрнуть руку, но я продолжал держать. И тогда он начал размахивать второй свободной, от которой я уворачивался и попутно отходил назад. Ещё немного — и он всё равно раз-другой пробьёт, попадёт. Отбросить его, что ли, как можно аккуратнее?
— Прекратите это немедленно! — услышал я знакомый голос, но не разобрал сразу, кому голос принадлежит.
Староста остановился и повернул голову в сторону домов. Я на всякий случай держал его руку, но шар огня развеял: попугал чуток — и хватит. Всё равно не собирался им пользоваться. Ну разве что в самом крайнем случае, если б на кону стояла моя жизнь.
К нам неспешно шёл шаман Аман. У него всё та же походка, та же одежда и та же трубка в руке. Пожалуй, он единственный, кого здесь действительно уважают.
Ещё за несколько метров до нас шаман поднял руку и махнул, сказав:
— Гарри, отпусти Роста. Конфликта не будет.
Скажи мне такое кто другой, я бы вряд ли поверил, но Аман — это другое, как говорится.
Отпустив руку старосты, я остался на месте. Шаман подошёл ближе и с укором посмотрел на обоих участников конфликта. Затем недобрым взглядом окинул мужиков, ещё недавно желавших меня окружить.
— Что ж вы тут устроили? — Шаман теперь заострил внимание на старосте. — Мало у нас проблем?
— Ты знаешь причину, по которой я не смог обойтись одним лишь разговором, — пояснил Рост. — Каково это — быть не в силах вернуть дочь, много кому здесь известно?
— Знаю, всё я знаю, — спокойно продолжил Аман. — Но позволь мне разобраться.
Шаман закурил трубку, попыхтел — и всюду распространился плотный, ароматный дым.
Все молча ждали.
Не прошло и минуты, как Аман изучил меня взглядом, словно я изменился за то время, сколько он меня не видел, и начал рассказывать: