Актовый зал встретил нас тусклым
светом (проникавших сюда через мутные стёкла окон), портретами
Маркса-Энгельса-Ленина и запахом табачного дыма (я давно
заподозрил, что некоторые школьники использовали этот зал в
качестве «курилки»). Мы с Черепановым поднялись на сцену. На ходу я
рассказывал Алексею, кто и когда впервые научил меня настраивать
пианино (случилось это ещё во времена моего пионерского детства).
Черепанов наблюдал за тем, как я снял с музыкального инструмента
крышку и переднюю стенку корпуса. Заглянул внутрь пианино, где
сегодня почти не было пыли: я убрал её в прошлый раз.
- Что тут нужно делать? – спросил
Алексей.
Он поводил пальцем – указал на
струны, демпферы и молотки.
- Часть работы я выполнил вчера.
Осталось настроить вот этот букет.
Я показал настроечным ключом на
струны. Уселся за пианино.
- Фактически, здесь мы делаем две
настройки, - сказал я. – Во-первых, нужно, чтобы правильно звучали
ноты. Нота «ля» должна звучать, как «ля».
Я нажал пальцем на
клавишу.
- Слышишь? В принципе, звучит
нормально.
Черепанов кивнул.
- Но тут есть ещё один
момент.
Я привстал, показал пальцем на
струны.
- Мы проследим, чтобы звучания струн
вот в этих букетах несильно отличались друг от друга. К примеру,
если вот эта правая струна прозвучит немного ниже, чем «ля», а эта
левая – немного выше. То это несоответствие будет восприниматься
неважно. Если все клавиши «съедут» на полтона вниз – обычный
человек этого не заметит. Но если съедет на полтона одна клавиша, а
другая останется в прежней тональности – вместе они прозвучал
отвратительно.
Я пробежался пальцем по
клавишам.
Спросил:
- Слышишь?
Посмотрел на Алексея – тот
неуверенно кивнул.
- Ну… да, - ответил Черепанов. –
Наверное.
- Вот этот кошмар мы сейчас и
поправим, - сказал я.
Лёша неуверенно
улыбнулся.
- Как мы это сделаем? – спросил
он.
- Настроим каждую струну,
разумеется.
Черепанов переспросил:
- Каждую? Да их же здесь…
Я кивнул, заявил:
- За один урок не успеем. Но мы ведь
никуда и не спешим. Часа за полтора-два управимся. Тут главное –
терпение и наличие ключа. То и другое у нас с тобой есть. Так что…
за дело.
Следующие полчаса я занимался
однотипной работой: заглушал самодельными зажимами «лишние» струны,
подтягивал ключом вирбели, нажимал на клавиши и прислушивался.
Болтовня Черепанова мне не мешала. Я даже следил за нитью Лёшиного
повествования. Время от времени хмыкал и в нужные моменты покачивал
головой. Лёшин монолог уверенно сместился на тему космоса.
Черепанов рассуждал о невозможности парашютирования на
безатмосферную планету. Описал вариант «мягкой» посадки на Луну с
использованием реактивных двигателей. Объяснил мне своё видение
«посадочного лунного модуля».