Иришка поинтересовалась у Тюляева,
поучаствует ли он в этом нелёгком деле.
Генка пожал плечами и
ответил:
- Помогу, конечно.
Лукина разъяснила Геннадию принцип,
по которому мы делили прочитанную корреспонденцию.
- Вот в тот мешок мы складываем
письма, где Васю просто хвалят, - сказала Иришка. – Вон там, на
подоконнике, лежат письма от Васиных поклонниц. В них девчонки
признаются Васе в любви. Мы пока не знаем, что с теми посланиями
сделаем. Пусть мой брат сам это потом решит.
Лукина усмехнулась, стрельнула в
меня глазами.
- Ещё мы придумали две группы для
важных писем. Назвали их «Обязательно к прочтению» и
«Желательно ознакомиться». Пока ни
одного такого письма не прочли. Но ты имей в виду: если найдёшь
что-то важное – отложи его в сторону и скажи нам.
- Что ты подразумеваешь под словом
«важное»? – спросил Генка.
Иришка пожала плечами.
- Не знаю, - ответила она. –
Наверное, это нечто такое, что Вася обязательно должен прочесть. Не
просто похвалы и любовные послания от пионерок. Например… ну, я не
знаю… например, письмо от Юрия Гагарина или от Леонида
Утёсова.
Я заметил, как Надя и Лёша
усмехнулись.
Генка с серьёзным видом
кивнул.
- Понял, - сказал он. –
Разберусь.
***
Читальню мы перенесли из спальни в
гостиную. Лёша и Надя разместились плечо к плечу на диване, шуршали
страницами, изредка обменивались фразами и улыбались друг другу. Я,
Иришка и Генка уселись за стол, засыпали столешницу страницами из
тетрадей и распечатанными конвертами.
«Здравствуй, Василий!..» - прочёл я
начало очередного письма.
Пробежался взглядом по строкам.
Сразу определил, что нашёл очередное «хвалебное» письмо. Написал
его не очень друживший с грамматикой студент юридического
факультета Ленинградского ордена Ленина государственного
Университета имени А.А.Жданова. Информацию об этом студенте Эмма не
нашла.
«…Удачи тебе, Василий!» - завершил
своё послание студент.
Я спрятал письмо в конверт и положил
его в кучку «Вася молодец». Заметил, как удивлённо вскинул брови
Тюляев, сидевший по левую руку от моей двоюродной сестры. Наблюдал
за тем, как Генка скользил взглядом по странице – его брови при
этом уползали всё дальше на лоб.
Я взял в руки новое письмо. Но не
распечатал его – следил за выражением Генкиного лица.
Тюляев прочёл письмо,
хмыкнул.
Он поднял на меня глаза и
сказал: