Он вальяжно расположился в кресле, одна рука его лежала на подлокотнике, а вторая на столе. Неотрывно следила за его пальцами, что отбивали какой-то ритм по дубовой столешнице. Бесшумно, практически порхая по ней, гипнотизируя меня и ужасно сбивая настрой.
– У меня есть немного накоплений... – промямлила, откровенно обманывая.
Просто боялась, что иначе он откажет. Хотя, скорее всего ему совершенно не сдались мои копейки. Судя по обстановке и внешнему лоску, Руслан в деньгах не нуждался.
– Не интересует, – резко оборвал он мой лепет. – Еще что-то есть? – равнодушно уточнил он.
Я покраснела от его взгляда, развратно просканировавшего мою фигуру раздевая... А после, заметив мою реакцию, высокомерная усмешка, как отрезвляющая пощечина. Он попросту издевался. Его темно-карие цвета очи, словно подсвечивались изнутри. Они загорелись огнем желания, порочного и грязного. Лишь раз столкнувшись с подобным взглядом, стоило бежать со всех ног…
Мне же, идиотке, стало до безумия душно. Тело предательски отозвалось на его невербальный призыв. Я буквально чувствовала кожей фантомные отголоски ласк Руслана. В голове всплывали красочные картины того, как он умел любить, как сводили с ума его губы и руки.
– Ты... хочешь получить расчет натурой? – смутившись, еле слышно уточнила и отвела глаза. Голос пропал от волнения.
Его бархатистый смех ударил плетью по нервам заставляя дернуться, как от удара. Я в непонимании уставилась на него и нахмурилась.
– Нет детка, твои прелести столько не стоят, – он будто специально еще больше пытался уколоть меня. Его глаза теперь горели злостью и ненавистью. – Нет у тебя ничего, что могло бы прельстить меня. Можешь идти. Тебя проводят, – будто потеряв ко мне интерес, Огарёв развернул кресло боком ко мне и, взяв какие-то листы с края стола, погрузился в их чтение, давая понять тем самым, что аудиенция окончена.
Я ушла бы в ту же секунду, если бы не проблемы со здоровьем дочери и невозможность разобраться с этим самолично…
Сглотнув отвратительный горький ком, который никак не хотел отпускать мое горло и давил изнутри на стенки гортани, практически причиняя боль, решительно начала расстегивать платье. Замок не поддавался, руки дрожали, а меня саму трясло, как при ознобе. На мое сопение и возню обратил внимание Руслан. Он опустил листы и окинул меня холодным и даже каким-то сочувствующим взглядом