— Полностью с вами согласен, но нам просто необходимо
проверить его возможность действовать в незнакомой
обстановке и оставаться в адекватном состоянии. К тому же
он лишь новик «электро», и сил хоть как-то помешать сеансу у
него попросту нет. Не говоря уже о вхождении в резонанс.
Словно в насмешку над уверенностью безопасника в
бассейне с шумом пошевелился старый наг, протягивая
кольца своего тела.
— Он маг, магия льда. Не ниже мастера по силам. Я
заблокировал его, но он пытается пробиться, используя
«электро» как основу. Экстренно вывожу оставшихся из сна,
вынимайте их немедленно. Первый Веселов. — Наг потянулся и
ударил в бронзовый гонг, установленный рядом с
бассейном.
Стоящий ближе всех Чернов, не снимая костюма, кинулся в
бассейн. Подцепив тело парня, скользкое от раствора,
поднял его на руки и передал директору. Тот в два шага
преодолел расстояние до кушеток, установленных вдоль стен,
сел и уложил лицеиста на колено, лицом вниз, давая стечь
жидкости из легких. Тем временем вынули Стрелкову, ей помощь
оказывали примчавшиеся служащие, перехватившие ее из рук
Чернова и унесшие за специально установленную ширму. Наг
тоже выполз из изрядно похолодевшего раствора, в котором
уже начали образовываться кристаллики льда.
— Что с Соколовым? — оставшийся не у дел Белов метался
вдоль бассейна.
— Сознание схлопнулось в себя. Потянувшись за магией,
он ушел в непроизвольную медитацию и нырнул в глубины
своего разума. Резонанс не позволил ему вернуться. — Было
видно, что наг очень недоволен. — Вы подсунули мне
практически ребенка с силами, равными мастеру, и
совершенно не обученного. Будет чудо, если его удастся
вывести из этого состояния.
— Я вас предупреждал, что этого так не оставлю, — подал
голос директор. — Сейчас же государыня узнает о
произошедшем.
Предчувствие нашествия упитанного полярного лиса
наползло на лица офицеров Службы безопасности.
Интересно было осознавать себя, не имея при этом
физического тела. Когда я очнулся, если это можно так
назвать, увидел, а скорее ощутил, окружающую меня тьму. Но
я и был этой тьмой. Это чувство очень странное, и я провел
много времени, обдумывая, как это я могу ощущать себя и как
точку, и как окружающую эту точку тьму. Спать мне не
хотелось, есть тоже. Я вообще не понимал, зачем это нужно
делать. Но точно помнил, что это необходимо, чтобы жить.
Жить. Это слово ассоциировалось у меня с какими-то
действиями, а не с существованием точки во тьме. Или тьмы
вокруг точки. Зацепившись за эту ассоциацию, в какой-то
момент я перестал ощущать себя точкой. Навалились чувства,
ощущения тянувших меня куда-то рук. Затем яркий свет
резанул по глазам, а попу пронзила боль от увесистого
шлепка. Это мне ужасно не понравилось после теплого и
уютного места, где я раньше находился. И я выразил свое
недовольство громким криком. А чей-то голос сказал: