Сикорская резко остановилась, повернулась ко мне.
— Ирония здесь неуместна. Ты наверняка не понимаешь, как
этот визит может испортить твою репутацию. Ты сирота и
простолюдин, а значит, изначально уязвим. С тобой многие
не захотят иметь никаких дел просто потому, что за тебя
некому поручиться, о тебе не у кого спросить. Ты сейчас
начал заниматься предпринимательством, и весьма успешно.
Но один такой визит, и ты можешь остаться без деловых
партнеров. Они просто побоятся с тобой работать.
— Антонина Петровна, я меньше всего склонен
недооценивать значение этого визита. Но я действительно не
участвовал ни в чем противозаконном. Бояться мне просто
нечего, но это не значит, что я не буду осторожен в
разговоре с представителями имперской безопасности.
— Что ж, похвально. Если дело обстоит таким образом,
тогда можешь рассчитывать на поддержку со стороны лицея.
Так как ты несовершеннолетний, вести с тобой беседу они
могут только в присутствии представителя лицея. Однако
настаивают на том, что ты не будешь против
конфиденциального разговора. Даже если это так, помни,
что в любой момент ты можешь потребовать нашего
присутствия.
— Могу лишь предполагать, о чем пойдет речь, но если это
так, то я действительно не против того, чтобы переговорить
с господами из СИБ с глазу на глаз. И, пожалуйста, не
спрашивайте о чем, это действительно секретная
информация.
Мы подошли к двери в переговорную. Она представляла
собой достаточно просторное светлое помещение с овальным
столом посредине. В комнате находились директор лицея и
два офицера СИБ. Оба были аватарами. В строгих черных
костюмах, таких же туфлях и галстуках, при белоснежных
рубашках — они производили впечатление. Один был чуть
повыше и помоложе, с небольшими усами и немного
торчащими ушами. Тот, что постарше, щеголял седыми волосами
и небольшими залысинами на лбу.
— Вот как вы и просили. Александр Сергеевич Соколов,
студент первого курса. — Директор подошел ко мне. — С тобой
хотят пообщаться, но настаивают на беседе без свидетелей.
— Он посмотрел на офицеров.