— Не волнуйся. Сейчас приму.
— При мне.
Я достаю маленькую банку из кармана, в которой хранятся мои персональные таблетки. Перед лицом брата открываю крышку, но нас отвлекает грохот, доносящийся из зала и крик Елены.
— Оно как-то само!
— Как-то само, — повторил Яр и прыснул со смеху. — Будет весело тебе. Я-то думал, ты спрятал китайские вазы.
— Я тоже так думал. Судя по звукам, прятать уже нечего.
Демонстративно высыпаю из банки три таблетки на ладонь и отправляю в рот. Проглатываю не разжёвывая. Чувствую горечь. Первая мысль, налить в стакан виски. Это я и сделаю, как только свалит Ярослав.
Благодаря этому лекарству, некоторые животные инстинкты притупляются. Поначалу я пил только одну на стадии испытания, и все шло без побочек, но, когда время приблизило совершеннолетие Истинной, я решил подстраховаться, даже находясь за тысячи километров от нее. Зов Истинной силен и никто не может устоять перед ним, где бы он ни был. К счастью, лекарство помогало мне справляться с различными эмоциями. Мне иногда даже казалось, что это чертово плацебо, что у меня нет никакого зова. И я помышлял даже бросить их пить, но Влад заверил меня, что делать этого не стоит, если я не готов понести ответственность за дальнейшее. А я был не готов. Я тянул время насколько это возможно. И, не приехав я обратно в Москву, не пренебреги я однажды всего лишь одним приемом таблеток, возможно, я бы не помчался к Елене домой с дорогим подарком.
Теперь она рядом, неготовая ни к чему из того, что я могу ей предложить.
Значит, я утраиваю дозу.
— Позвони, если что, — в голосе Яра звучит опасение, но он покидает квартиру, а я закрываю за ним дверь.
Прохожу в зал. Чувствую несвойственное мне волнение. Ведь теперь мне никто не может помешать сделать то, что я должен сделать.
Это же так просто и естественно, поставить метку и сделать своей ту, кто предназначена мне Луной.
Это бы решило все мои внутренние проблемы разом, но тогда все эти четыре года, которые я был вдали от нее, потеряют смысл. Я должен напоминать самому себе, ради чего все это было.
***
Застаю Елену в зале, рассматривающую картины. Она проводит языком по подушечке пальца, тянется к полотну и трет его, но оборачивается, когда слышит мой смех.
— Они написаны маслом. Так просто не оттереть.
— Мне показалось, здесь грязь. В вашей квартире плохо убираются.