О, нет-нет!
- Ч-ч-ч-ч, - шепчу успокаивающе и вдавливаюсь между пальчиками ее руки своими, не давая отодвинуться. - Спи, птичка моя... всё хорош-ш-шо...
19. 19 глава. Первый опыт
Мой первый опыт. Проснуться в постели с мужчиной.
Утро. Теплый ветерок шевелит тонкие длинные ленты белоснежных занавесок, обрамляющих окно. И это удивительно вообще, что я замечаю этот ветерок, эти занавески, и даже это окно!
Хотя, может, и неудивительно - просто защитная реакция мозга. Потому что мой мозг не может поверить в реальность происходящего.
Я. Сплю. На. Груди. У. Рахимджанова.
В первую секунду я не верю себе - поднимаю голову, чтобы посмотреть, вдруг это все-таки не он, а какой-нибудь другой, случайный мужик, вроде Славика или Джейсона. В их наличии в собственной постели мне как-то проще поверить, хотя, конечно, это тоже абсолютно нереально. Но вот в то, что Айнур Ринатович меня обнимает! Невероятно.
Но нет, это он.
Быстренько возвращаю голову обратно.
На мужском плече, вопреки сказкам, изложенным в любовных романах, вовсе не удобно, а скорее даже жестко, твердо и оглушающе стучит в ухо. Но стоит подумать о том, что это - его плечо, и это - его сердце, и я готова вечно так лежать!
Анализирую.
Тут есть над чем подумать.
Во-первых, он обнимает меня - рука обвивает плечи. То есть, получается, я к нему вот сюда, на плечо, ночью во сне заползла, но он не прогнал, а наоборот прижал к себе и спит. Терпит. Или, может, решил, что это вовсе не я, а Аделина? А сейчас проснется и скажет: "Какого хрена, Воробей? Какого хрена, я тебя спрашиваю, ты тут на мне разлеглась?"
Совсем немного меняю положение головы на своей импровизированной подушке. Теперь я касаюсь волос на его груди губами. Втягиваю носом запах - никаких лишних ноток, только аромат его кожи, его личный, знакомый мне немного, но такой оглушающе близкий сейчас.
Идиотская мысль еще и на вкус попробовать словно обрывает у меня внутри что-то, заставляя напрягаться некоторые, особенные мышцы... И думать о том, что я его разбужу, я просто не в состоянии! Ну, не могу! И пусть я дура!
Но язык мне не подчиняется! Он сам достается изо рта. И я, зажмурившись от... то ли страха быть обнаруженной, то ли от довольствия ощущать гладкость его кожи, черчу влажную дорожку по завиткам черных волос, останавливаясь практически у соска. Ух! Сердце сходит с ума! Божечки!