Прошел еще час. А телефон мужа так и молчит. Это начинает напрягать. Я залезаю в сеть и листаю новости. На всякий случай. Знаю, что он часто задерживается. Но обычно в десять уже бывает дома. Всегда на связи. А тут тишина.
По сводкам ничего такого, за что могла бы зацепиться. Поэтому еще раз набираю номер. Но там сново тишина. Тогда я открываю мессенджер и пишу жене одного из партнеров мужа. Из всех кого я знаю, Инна самая нормальная девушка. Она чуть старше меня. Но, в отличии от других знакомых мне, адекватная. Не гонится за большими сиськами, приятная, умная.
“Ты не знаешь, у наших там не очередное совещание?” – строчу и быстро отправляю.
Ответ приходит почти сразу же:
“Мой только вернулся”.
“Спасибо. Жду тогда Антона”.
Но в двенадцать моя терпелка заканчивается окончательно. Когда муж не отвечает на очередной звонок, я откупориваю бутылку вина и наливаю себе в бокал. Выпиваю его. Приятная прохлада холодит нутро. Включаю свет и задуваю свечи, которые почти сгорели. Собираю наготовленное в контейнеры и убираю в холодильник. Делаю еще пару глотков вина, когда слышу, как открывается входная дверь.
С бокалом выхожу в коридор и замираю, разглядывая мужа. Пиджак в руках. Рукава рубашки закатаны до локтей. Галстук расслаблен. Ботинки снимает небрежно.
– Привет, – заговариваю первой.
– О, а ты чего не спишь? – поднимает на меня взгляд, брови его взлетают вверх, когда начинает разглядывать меня.
– Тебя ждала. Ужин приготовила.
– А я перекусил, есть не хочу, – отвечает и проходит мимо, замерев около меня на мгновение, чтобы чмокнуть в лоб.
От него несет алкоголем.
– Ты пил?
– Немного. Обсуждали дела, выпили.
– Я звонила, переживала…
– Не стоило, – отвечает спокойно.
А у меня от такого тона все внутри начинает бунтовать.
– Может, и не стоило, если бы ты ответил мне хоть на один звонок или хотя бы написал сообщение. Мне пришлось спрашивать Инну о…
– Ты еще кого-то спрашивала? – откидывает пиджак на диван. – С какого? Чего ты меня позоришь в глазах партнеров?
От такой претензии я застываю и не могу сказать ни слова. Мы никогда не ругались. Он никогда не повышал на меня голос. Поэтому я ловлю ступор от того, что происходит впервые.
– Что ты на меня уставилась, Ждана? – смотрит на меня чуть ли не в упор. Желваки играют. Ноздри раздуваются. Он зол, взбешен. – Что тебе не спится, блять? Я работал! Работал, а не херней страдал.