Заорал мальчишка и
с остервенением зачастил своей дубинкой по почтовому домику. Замок
хрустнул и крышка ящика отпала наружу, на землю вывались рекламные
буклеты, квитанции и газета.
— Придурок… кончай! — испугался
Саймон. Одно дело "подкалывать" сумасшедшего, и совсем другое –
портить чужое имущество, за это по головке взрослые не
погладят.
— Да ладно тебе! — но всё же Маркел
остановился, понимая, что немного перегнул палку. Мальчишки опять
замолчали, прислушиваясь. У Андерсенов, в двухстах метрах заливался
пёс в лае, где-то на трассе вдали шумел грузовик, но и всё… Джонни
не выходил на улицу, вечер попахивал провалом.
— Вот, чёрт, а может ему там плохо? —
предположил Антуан, хмуря брови.
— Ага, как же, ты видел какой он
здоровый? С такими плохо не становится, он руками душил
въетконговцев…
— Верно! — раздался за спиной Марка
хриплый голос. Мальчишка в испуге вздрогнул, разжимая столб который
обхватил ногами. Упасть не получилось, крепкая рука поймала его на
лету за шиворот рубашки и подняла над землёй. — Душил одной
левой!
Это был Джони-крикун собственной
персоной, с перекошенным от злости лицом, блеклые зрачки невидящих
глаз производили жуткое впечатление. В голове Марка стучал набат от
ужаса. Периферическим зрением мальчуган видел, как друзья с воплями
«геройски» бежали по тротуару.
— Привет Марк Харвелл, — мальчишка
вздрогнул от того, что этот псих узнал его, — думал, что я такой
тупой и не пойму, кто решил поиграть со мной в кошки-мышки?
— Дяденька… — Марк себя ненавидел -
из глаз побежали слёзы. Он как лань в зубах льва, висел перед
Джонни, слыша лёгкий хруст в рубашке. — Отпустите меня, я больше не
буду!
— Не будешь, это точно! — ногой он
пнул по калитке, отворяя вход в свой двор, — черномазый ублюдок,
ненавижу вас, животных… зачем только твои родители тебя такого
нашли?!
— Я не животное! — забрыкался в руке,
мальчишка, — отпусти меня… мой папка тебя знаешь как
отметелит?!..
— Твой папа - жирный боров, он только
пиво жрать может! — Джонни вошёл во двор, не отпуская Марка, — но
ничего, теперь ты на моей территории, а по законам ты нарушитель и
теперь я могу тебя придушить, как тех желторотых!..
— Ты меня сам занёс… — зашептал
мальчишка, чувствуя подступающий ужас. Этот «контуженный» был
совсем "без головы", с него станется.