Мы с Камиллой переглянулись, и я отлично поняла неприязнь, промелькнувшую в глазах благородной Дезирон. Плачевное положение – это когда ни денег, ни внешности, ни ума, ни родни, ни друзей, а вокруг – война с потопом и землетрясением разом! Мы же – юные красавицы в слегка затруднительных обстоятельствах.
А благородный сьер, не понимающих таких тонких нюансов – морда невоспитанная простолюдинская, хуже любого Черного Вилье!
- Поэтому мы с моим другом Луи… - изящный жест в сторону надменно-молчаливого «оплывшего». – Поспешили вам на помощь!
- Поспешили? - непонимающе улыбнулась я. Мы тут уже часов пять сидим.
«Оплывший» одарил меня недоуменным взглядом: дескать, она что – не рада?
- Как только узнали, так и поспешили. – у его «фигуристого» приятеля хватило совести слегка смутиться. – Это знаете ли, было непросто! – он перевел недобрый взгляд на Вилье. – Вилье не спешил никому рассказывать, КОГО он подозревает в убийстве нашего дорогого казначея. Ах, бедняга!
Дорогой бедняга казначей? Не видит ли любезный «фигуристый» сьер в собственных словах некое… противоречие? Хотя кто знает, вдруг он разбирается в финансах много глубже, чем я…
- Уверен, молчание Вилье о вашем аресте, сььёретты, вызвано самыми вескими причинами. – высокомерным басом прогудел оплывший, и положил руку на плечо Вилье.
- Например, пониманием, что за такие подозрения его попросту засмеют. - на другое плечо немедленно шлепнулась ладонь «фигуристого» и Черного Вилье слегка перекосило.
- Но мастер Вилье… - «фигуристый» сильно надавил голосом, подчеркивая отнюдь не дворянское звание второго человека овернской Тайной Службы. – Сейчас извинится за свои нелепые подозрения в адрес благородных сьёретт. – и его пальцы с силой сжались на плече Вилье.
Кровь от лица Вилье отхлынула, зато на бледных щеках проступили некрасивые багровые пятна. Он со злостью поглядел на меня, а потом перевел такой же ненавидящий взгляд на Камиллу.
- Конечно, нелепые… - чуть подрагивающим то ли от боли, то ли от злости голосом процедил он. – Подозревать, что дочь изменников замешана в убийстве королевского казначея – нелепость! Даже большая, чем подозревать в этом дочь семейства Редон, которых покойный сьер казначей лишил главного источника доходов.
Пальцы «фигуристого» и «оплывшего» на плечах Вилье сжались снова – будто когти впились. Вилье хрипло выдохнул: то ли от боли, то ли от злости.