Я покосилась на него в удивлении: думала, он скандалить будет, ногами топать… мальчишка же еще совсем. Удивили, ваше величество.
- А сейчас… Что мне сделать, чтобы вы не плакали? О, знаю! Вы же не пробовали еще сладости в столичных кофейнях?
- Ваше величество… - Камилла засмеялась сквозь слезы. – Я же не ребенок, чтобы в любом горе утешиться сладостями!
- Будем считать, что я – ребенок! – фыркнул король, подхватывая ее под руку, и выглядел он сейчас настоящим мужчиной. Я даже слегка позавидовала Камилле в тот миг. – Сьёретта Редон, вы с нами?
- Неужели же упущу случай угоститься настоящими столичными сладостями… за королевский счет? – хмыкнула я.
- Вы как всегда… - фыркнул король. – Глядите, какая кофейня – настоящее столичное очарование!
Кофейня и впрямь была прелестна. Маленькая, словно затаившаяся между двумя роскошными особняками, она удивительным образом гармонировала с обоими и придавала улочке странную законченность и в то же время – зыбкость.
- Как будто из сказки… - мечтательно протянула Камилла. – Ой, смотрите, какая кошка!
Сквозь стекло видна была вальяжно раскинувшаяся в пятне солнечного света пушистая серая кошка.
- Странно, что я раньше это место не замечал. Но тем больше оснований сюда зайти! – бодро заключил король и повел чуть не вприпрыжку следующую за ним Камиллу к дверям.
Я с сомнением подумала, что если б я ко всему, что раньше не замечала в Чаще, бежала вприпрыжку, до королевского отбора точно бы не дожила. Но слава Крадущейся, хвала Летящей, мы же не в Чаще, а в столице, и вряд ли в кофейне прячется что-то страшнее убийственных для тонкости талии пирожных. Я быстренько догнала удаляющуюся парочку.
Деликатно, будто его мягкая кошачья лапка придержала, тренькнул колокольчик на двери, и нас обняло восхитительным запахом кофе и сдобы.
- Наши пирожные, конечно, убийственны для талии, но восхитительны на вкус. – чуть глуховатый женский голос заставил меня вздрогнуть и обернуться к стойке с ярко-начищенными джезвами.
Женщина за стойкой странным, словно бы птичьим движением склонила голову к плечу, рассматривала меня с совершенно неподобающей для обычной «кофейницы» придирчивостью. Словно решая, гожусь ли я в заваренный ею кофе – или не слишком. Под этим взглядом у меня заледенели пальцы ног, и я вдруг поняла, что одинаково боюсь оказаться и подходящей… и нет!