– И мне позвони. Заявление принял суд, скорее всего, Андрей уже об этом знает. И его мнимая любезность таит за собой другие мотивы. Волнуюсь за тебя…
– Спасибо вам. Позвоню ему.
Подхожу к подъезду и зависаю над экраном смартфона. Я же хотела скрыть от Чеса визит домой, а теперь, выходит, признаюсь.
На звонок он не отвечает. Наверное, пациента осматривает или оперирует? Решаюсь оставить голосовое сообщение и направляюсь к подъезду…
Открываю тяжелую, подъездную дверь своим ключом – благо, у меня остался еще один комплект. Поднимаюсь и отпираю квартиру, едва справляясь с таким простым, на первый взгляд действием… Роняю ключ, но беру себя в руки и ступаю внутрь.
Дома тихо… Пахнет чужим. Сбрасываю обувь, стараясь не думать об этом. И не смотреть… В прихожей яркий, желтый плащ Любы – его сложно не заметить. Вереница ее туфель и ботинок. Блин… Не хотела я совать нос, но руки сами потянулись к створкам шкафа. Одежда ее, блузки. Интересно, где мои вещи, о которых говорил Андрей? Они же здесь висели?
Опасливо оглядываю комнату, испытывая странное, необъяснимое чувство. Словно не одна я в доме… И запах дыма откуда-то доносится.
Волоски на затылке поднимаются, кожу покалывают ледяные мурашки, а слуха касаются звуки шагов.
– Не это ищешь, сучка?
Медленно оборачиваюсь, чувствуя, как немеют от страха конечности. Андрей пьян. В его руках рвано покачивается металлическая кастрюля с горящими внутри бумагами. Он подхватывает дымящийся листок и язвительно произносит:
– А что это у нас? Чек? Давай-ка, посмотрим, что тут? Оплата плитки, унитаза и ванны. А тут…
– Чего ты хочешь, Андрей? – хрипло бормочу я.
– Чтобы тебя не было, дрянь… Кто надоумил тебя отбирать мою квартиру? А? Ничего у тебя не выйдет, поняла?
От него разит водкой и нескрываемой яростью. Она трещит в воздухе, как оголенные, электрические провода…
Ступаю к балкону, оценивая жалкие шансы убежать. А их нет… Передо мной высоченный, пьяный бывший с чугунной кастрюлей в руках. А позади… Пожалуй, сожаление о собственной глупости. Что я собиралась утаить от Чеса?
– Андрей, я не прошу твоего. Только свое. Ты же сам видишь – я оплачивала плитку и унитаз. Я…
– Дрянь… Ты мне всю жизнь сломала своей дуростью. Какого хуя ты приперлась домой? Ничего бы не случилось с тобой. Ну всунул я Любке, так и что? Не стерся бы, и на тебя хватило. Гадина… Трахаешься уж с этим гандоном? Зачем ты подала в суд?