– Растяпа. Я растяпа. Прости, я правду засмотрелась, думала, просто мужчина, похожий на тебя. – совсем чуточку смущаясь сказала Лера. Зачем скрывать очевидное, если за секунду до она отчаянно пялилась на него. – Простите, – это она сказала уже официанту. Скажите, сколько я должна за ущерб?
Слава уверенно прервал ее поток слов:
- Пожалуйста, принесите две чашки кофе, ущерб запишите на мой счет. В произошедшем есть и моя вина. Посиди секунду, я вернусь, - сказал он Лере и через минуту стоял рядом уже с ключами от своего номера.
Лера не была готова сидеть со Славой за одним столиком, говорить. Да и времени оставалось не так уж и много. «но пятнадцать минут у тебя точно есть», прошептал внутренний голос.
Время промчалось словно одна минута, хотелось того или нет, пора было собираться. Видимо, ест такая закономерность, когда люди не могут проявить эмоции, мысли словами, то их подталкивает к этому ангелы ли хранители, соблазняет ли сам дьявол, но что-то происходит. Что-то очень малозначительное и в то же время отправное для работы подсознания. Например, эти двое одновременно тянутся за салфеткой, и одна рука случайно накрывает другую. Нет ничего интимнее, чем случайное соприкосновение двух рук. Жар одной ладони помогает разгореться пожару внутри другой, одна маленькая ладошка остается внутри большой, и весь сакральный смысл жизни начинает сосредотачиваться на пульсе, который бешено стучит в обоих запястьях. Неважно, у кого первым хватит сил вырвать ладонь, чтобы оставить сиротой другую – чужую (чужую ли?). На этот раз сильнее оказалась Лера. Едва пробормотав, что у нее семинар, она почти бегом подошла к лифту, надеясь, что пока Слава расплатится, она уедет на нем далеко-далеко – на свой четвертый этаж. К сожалению, ее план не сработал и закрывающиеся створки были остановлены ногой Славы.
– Не убегай, я же ничего не прошу. – сказал Слава.
– Я знаю.
– Так много лет прошло.
– Аха.
– А кажется, что все было вчера.
– Да.
– Лера. – Ладони Славы нежно погладили щеки.
– Так нельзя.
– Почему?
Как Лера должна объяснить почему? Потому что это очень интимно, слишком интимно. Это гораздо интимнее, чем лежат с мужем под одеялом в одной сорочке, а то и без.
лава не ждал объяснений, он уже тихо целовал. Откуда он знал, что так можно. Почему ему можно? Почему Лера ничего не говорит? Что с тобой, Лера? Это неправильно, как же это неправильно, как же это поздно. Хорошо, вот они губы, любимые губы. Такие же желанные. Лера, все, убедилась, что эти губы до сих пор желанные. Надо это заканчивать, за-кан-чи-вать. С трудом оторвавшись от источника радости, старясь говорить как можно увереннее, Лера произнесла: