Я почти миновала перекрёсток, оставив позади самую неприятную часть пути. По инерции повернула голову...
Мать вашу!
Нина.
Всё-таки надо было выходить из дома пораньше...
Машинально прибавила шаг, едва не споткнувшись на ровной дороге. Втянула шею в плечи, прижимая к груди пакет и мечтая вот прямо сейчас оказаться метров на двести впереди...
Знала, что она меня заметила. Да и как тут не заметишь, когда народу практически нет, а я - вот она, в центре пересечения дорог. Только бы не окликнула, лишь бы промолчала...
Физически чувствовала её полный ненависти взгляд, направленный мне в спину. Ощущала, как сквозь кофту между лопаток вонзается с десяток отравленных раскалённых кинжалов, ментально посланных в мою сторону. Задержала дыхание, стремясь побыстрее скрыться из её поля зрения...
Лишь свернув на свою улицу, сбавила шаг. Снова вдохнула-выдохнула, настраиваясь на прерванную гармонию утра и привычно абстрагируясь от неприятной встречи.
Как там - баба с пустым ведром... Нет, Нинка, конечно, без ведра, но встретить в начале дня жену своего любовника - это явно не к удаче и процветанию. Дёрнул же её чёрт в такую рань, обычно она ближе к обеду за продуктами ходит... Сейчас будет разговоров на полчаса в магазине - и что я купила, и на чьи деньги, и как мне хватает совести, ещё и Гошу приплетут...
Сердце неприятно кольнуло - я на протяжении пятнадцати лет абсолютно спокойно выносила нападки и злословие в свой адрес. Но когда дело касается сына - хочется с особой жестокостью придушить всю эту поселковскую свору... Свои косяки я и сама прекрасно знаю - двое женатых мужиков в послужном списке вполне заслуженно дают право одинокой женщине быть изгоем в нашей деревне. Но сын... Он не виноват. Ни в чём. Он искренне любит своего отца, по совместительству мужа Нинки, и тот охотно отвечает ему тем же... Я никогда не пыталась вытащить Теймураза из семьи, и Нина это прекрасно знает. Но именно я родила её мужу сына, когда она подарила ему только дочь. И я искренне рада тому, что Гулико, несмотря на неодобрение матери, смирилась с существованием брата и вполне терпимо относится к Гоше...
Наверное, сейчас, с высоты своих лет, я ни за что не вляпалась бы в эту историю. Это тогда, обиженная на весь мир и отвергнутая несвободным, но бесконечно любимым, как казалось, человеком, я с головой окунулась в новый роман с Теймуразом - уверенный в себе, сильный, спокойный, непоколебимый как скала, с отличным чувством юмора... Плевать, что глубоко и безнадёжно женатый - меня мало волновало собственное будущее как таковое. Похрен, что я была старше его дочери всего на десять лет - тогда это казалось огромной существенной разницей, и я относилась к Гулико как к несмышлёному ребёнку... Я, наверное, по-своему даже смогла полюбить Теймураза - слишком много заботы было с его стороны, какой-то искренней нежности и душевного тепла... С годами все его чувства успокоились и плавно перетекли на сына, но это оказалось только к лучшему - Гоше отцовская любовь нужнее, чем мне мужская страсть. Я, в принципе, уже давно смирилась с осознанием того, что у меня нет и не может быть полноценных законных отношений - своеобразное наказание за две чужие семьи, едва не разрушенные по моей вине...