И кто же, интересно, я сегодня?
Очень хотелось посмотреть на себя в зеркало, но там было Ветой занято, да и она запретила оценивать промежуточный результат.
Поэтому я терпела полчаса, на исходе которых понеслась к заветному отражению, сметая с пути подругу.
– Погоди! — заорала она. — Сначала я сама должна оценить… что… полу…
И замолкла, не договорив. Видимо, очень уж шедевральная вышла “куколка”.
– Ты там не перестаралась? — спросила я, нервно хихикнув. Соседка закрывала от меня зеркало. — Как бы Никандр не влюбился в меня в новом обличье!
– Насчет этого не беспокойся, — выдавила Вета.
– Что там? Ты позеленела вся!
– Кто бы говорил! — вырвалось у подруги.
– В сторону! — рявкнула я, отодвигая ее от своей цели.
И тут же оценила сдержанность соседки. Это ж надо! В обморок не упала и визжать не начала.
Из зеркала смотрел ужас.
Кожа оттенка среднего между землистым и зеленым. Словно на выжженной лучами дневного светила почве пробиваются упрямые травинки. И целыми пучками там, где у нормального человека находятся брови. Они гораздо пышнее, чем клочковатые волосы цвета тины.
Могучие клыки выворачивают наружу темно-коричневые мясистые губы. Выпученные плошки глаз, в которых каждая радужка вращается по своей орбите.
Уши… мясистые, зеленые, острые.
Я-то думала, Вета меня эльфийкой сделала. А я — трольчиха!
– Что ты наделала? — зловеще прошипела я.
Самое поганой в этой ситуации знаете, что?
Меня можно было узнать! Да-да, со всеми этими клычищами, отвратительного цвета несвежей кожей и острыми зелеными ушами. Все равно понятно, что это я!
Уж не знаю как. Это как если бы на меня надели маску, повторяющую общий контур лица и его черты, делали их гротескными, но оставляли узнаваемость.
– Верни, как было! — проскрипела я.
– Быстро не получится, — растерянно захлопала ресницами Вета, — могу запустить процесс, но это же долгое заклинание. Столько же времени будет разгоняться.
– Ничего, как раз начнется практикум, когда я вернусь в свое обличье, — заявила я, – валяй!
Подруга шлепнула по мне новым колдовством. Она очень нервничала и суетилась. Я запереживала, как бы чего не перепутала снова.
Посмотрев на часы, мы начали бегать как угорелые.
Мысль прогулять первый практикум в году нас не посетила. Этого было нельзя допускать, особенно мне. Я, как студент на исправительном курсе, не могу пропускать занятия вообще, а практикумы и подавно. Ведь именно там учат контролировать дар, который я посмела использовать для нападения на примерную гражданку общества. Поэтому при входе в учебный корпус я должна приложить свой студенческий браслет к специальному устройству, которое запечатлеет мою явку. И как я при этом выгляжу, неважно. Другой человек за меня это сделать не сможет, браслет активируется только на том, кому его выдали.