– Иди к себе, Лара, и возвращайся, когда успокоишься, – за спиной раздался холодный голос Мориса. – Сыну ни к чему видеть твои слезы.
Вот он явно не мучился ни кошмарами, ни совестью и выглядел вполне отдохнувшим.
– А как же твои слова о том, что ему нужна мать? – скривилась я, прижав Ника крепче к себе, словно в любой момент его могли у меня отобрать.
– Ты сейчас не мать, а ее бледная тень, – отрезал Морис. – Увидишь Ника, когда отдохнешь и приведешь себя в порядок.
Его голубые глаза превратились в кристаллики льда, а голос зазвучал жестко и властно. Руки словно сами собой передали Ника Морису – я настолько привыкла во всем слушаться мужа и не перечить ему, что сейчас не смогла пересилить себя.
Только снова оказавшись в спальне, я поняла, что и дальше не смогу.
Моя любовь к Морису была слишком сильна. До рождения Ника я буквально дышала им, думала о нем каждую секунду и во всем старалась угодить. Я млела от одного его взгляда и расстраивалась, когда он был недоволен. Я встречала его заботой, я никогда не отказывала ему в близости… на этом моменте слезы полились сильнее.
Не отказывала… просто Морис сам меня особо и не просил. Он приходил в мою спальню так, словно это было его долгом и только теперь я понимала, почему.
Хотя это уже неважно.
Я просто не могла взять и измениться в одно мгновение. Не могла избавиться от этой любви и обожания, не могла научиться спорить. Да, может я и угрожала Морису, или раздумывала о побеге, но тот момент отчаяния прошел, оставив после себя только глухую боль, беспомощность и слабость. О, боги, я так привыкла быть слабой…
А сейчас мне отчаянно требовалось время, чтобы собрать волю в кулак, найти выход и решиться хоть на что-то. Вот только, как узнать, есть ли оно у меня, это самое время, или Морис уже начал строить козни за моей спиной?
Незаметно я снова задремала, а проснувшись, уже знала, что отвечу мужу.
Когда, ближе к обеду, я спустилась в столовую, Морис с Ником уже сидели там. Повторяя за отцом, малыш важно ковырялся в тарелке с протертым супчиком, по пути до рта расплескивая содержимое. А Морис каждый раз осторожно промокал ему рот платочком. Когда я так делала, Николас всегда возмущался, но с отцом у него были особые отношения… а ведь какими бы мы могли стать счастливыми втроем. Но теперь, если я что-нибудь не сделаю, вместо меня будет счастлива другая.