Она не удостоила его и взглядом, и это чувствительно задело самолюбие принца. Он ощутил азарт в сердце и отступать уж точно не собирался.
— Да что ж вас так расстроило! — с жаром воскликнул он, ловко оббегая уходящую девушку и снова встав у нее на пути. — Что вы отказываетесь от дружеского участия?
Девушка, надув губы, встала, разглядывая назойливого прилипалу.
А эльф, которого она, наконец-то, рассмотрела как следует, завладел ее вниманием. И тотчас же включил свое обаяние на полную мощь, улыбнулся так ослепительно, что будь у незнакомки глаза не заплаканы и не застланы слезами, она б непременно ослепла.
— Итак? — произнес он, галантно предлагая девушке грубую глиняную кружку с вином так, словно это был хрустальный бокал с изысканным шампанским. — Ваши слезы тронули мое сердце, прекрасная принцесса. Мне вы можете рассказать все свои печали. Я выслушаю, посочувствую, и, вероятно… приложу все усилия, чтоб утешить…
Голос эльфа становился все глубже, все чувственней, все ниже и бархатней. Он обволакивал, убаюкивал и чаровал. Синие глаза эльфа сияли, как звезды северной зимней ночью.
С каждым мигом эльф становился все красивее, словно на плечи его опускалась какая-то неведомая магия и раскрашивала его самыми завлекательными красками.
За спиной его словно хор нежных ангелов тянул нескончаемую и прекрасную песню, славя его красоту и неувядающую вечную весеннюю юность.
Эльф пристально и нежно смотрел в глаза девушки, и, казалось, сапфировым сиянием своих глаз гипнотизировал, очаровывал ее.
Словно синяя ослепительная вспышка блеснула из-под его черных густых ресниц, он еще раз улыбнулся сверкая ослепительно-белыми зубами, и девушка взяла из его рук вино, подчиняясь магии его нечеловеческого обаяния.
— Вассарен, — вкрадчиво представился он. — Так меня зовут.
— В жопу, — грубо брякнула она в ответ эльфу и, одним глотком осушив кружку, снова пихнула ее в руки эльфу.
— Экх-кха-гха?! — закашлялся эльф, изумленно вытаращив глаза.
Подобным образом девушки с ним себя не вели. И уж точно не употребляли таких слов.
Колдовское обаяние эльфа исчезло. Хор ангелов захлебнулся, словно по пластинке грубо провели иглой и исцарапали ее, издав при этом мерзкий резкий звук.
Самолюбие эльфа было растоптано и уничтожено, разорванно в пух и прах. Он где-то когда-то слышал, что девушки грубят исключительно тем, кого считают уродами, недостойными их внимания.