Вначале был звонок от Туркова… Виктора. Нет, по тому, как он говорил – глотая звуки, замолкая и сразу срываясь почти на крик, сразу понятно было, что мужик выпил. Но, как известно, что у трезвого на уме… Очень неожиданно получилось, слишком быстро и сильно. Я растерялась. И рассердилась тоже – не ему указывать, как мне жить и где. Тем более, что это я сама выбралась из клоповника, как он назвал нашу с Ильей квартиру. Без его помощи точно. Я отослала его трезветь, а сама… я будто с ума тогда сошла, хорошо хоть помешательство это было коротким, всего на одну ночь.
Уснуть никак не получалось, я пробовала и «ночной» чай, и валерьянку – все мимо. Промучившись до утра, стала засыпать только тогда, когда жалюзи уже слегка просвечивали. И проснулась резко, как от толчка… так бывает, когда совесть нечиста или неприятности никуда не делись. Только сон ушел, а они опять тут, как тут. Проснулась в общем с поганым чувством… смотрела в потолок мутным взглядом и пыталась вспомнить что со мной – болезнь, обморок? Вспомнила...
Первый раз в жизни мне признались в любви. Первый и единственный. И так бездарно… по пьяни, просто в момент настроения похоже. Если вечером я еще сомневалась, вспоминая все наши встречи, анализировала, как дура, его и свое поведение в том темном углу… И потом, когда они искали Илью. Что-то находила, что-то придумала. Хотелось мне, чтобы его слова были правдой? Может и хотелось, хотя нужно не было. Я отлично понимала, что самооценка у меня сильно занижена. Мне об этом даже совсем еще девочка Полинка не раз говорила.
Они с Юриной женой даже «взялись за меня», оттащив к хорошему парикмахеру, помогли грамотно поменять гардероб, но… по факту, какое-никакое внимание мне оказывал только Алексей, но и оно было дружеским. Так что, услышь я настоящее искреннее признание глаза в глаза, в соответственном антураже… Да мне цветов никогда не дарили!
Если бы Илья стал вдруг таскать их мне и признаваться в чувствах, я бы, наверное, скорую ему вызвала. Мы с первого класса были вместе, знали друг друга, как облупленных, думали одинаково… Я не знаю – что у нас было, любовь ли, или что-то еще? Но что это была предопределенность – точно. Мы были одним целым, склеенным из двух совершенно разных половинок, и могли быть только вместе. Других вариантов не представляли ни он, ни я.