Он тосковал по Сашке, сильно. Вспоминал каждое слово, ему ею сказанное. Как она выглядела тогда, что могла чувствовать. Ее запах, пальчики, тапочки, глаза печальные кошачьи… Сознавать, что бездарно просрал шанс не просто на счастье – не факт ведь, что у них сложилось бы… но что не помог, не сделал что-то важное для человека, который нуждался в этом и по-настоящему дорог - это было больно. Больно и обидно. Обидно, потому что не понимал сам себя. Как так?!..
Раньше Тур ненавидел все эти трагедии, шекспировские страсти, не любил неясности и неоднозначности, которые делали его слабым. И так его часто упрекали в мягкости характера и несоответствии брутальной упаковки начинке. Но все его принципы сейчас куда-то делись. Желание быть с Сашей толкало на поступки, которых он раньше никогда не совершил бы.
Что интересно… никогда не тянуло к ней так сильно, как сейчас, когда потерял ее совсем. Накатывало порой так!.. те самые качели опускались вниз, наверное. Хотел ее себе, для себя, под собой до звезд в глазах, до скрипа зубов и вкуса крови во рту.
Ожидаемо подкралась депрессия, качели замерли. Заряд от разводной встряски сошел на нет. Быт устаканился, женщин не было, их не хотелось. Он понимал, что опять Лара права – он финишировал. Тихий счастливый омут с женой и детишками – то, что придало бы жизни смысл... в чем он этот смысл только и видел, накрылся одним местом. Работа чувствовалась рутиной, спортзал не помогал, встречи с друзьями тоже – практически все они жили своими семьями. В буквальном и переносном смысле.
Могучим усилием воли Виктор заставил себя встряхнуться. Решил действовать. Изучив вопрос о создании той самой айтишной фирмы, которую хотела от него Лариса, понял, что для этого нужны деньги и стимул. Ни того, ни другого в достаточном количестве не было.
ФСО? Хорошо… он подал заявку на работу в конторе и ожидаемо получил отказ. Скорее всего, не в последнюю очередь потому, что работал сейчас на супостатовскую фирму. Тут без вариантов, мог бы и сам сообразить
Ближе к Рождеству он не выдержал, собрался и поехал к Саше.
Выпустили его из подобия обезьянника только через трое суток. Отвечало это требованиям закона или не очень, выяснять он не стал. Скупые слова о женщине, к которой он настойчиво рвался, не выяснив предварительно, что территория поселка охраняется, не произвели впечатления. Наверное, его проверяли эти трое суток. Проверили и выпустили.