Но женщины уже входили в дом с парадного крыльца, пройдя вдоль выбежавших навстречу горничных с метелками и нескольких деревенских баб, видимо, приглашенными для масштабной уборки.
До ушей заросший бородой мужичок поволок в дом Машины чемоданы.
Там, где Маша родилась, такие дома назывались манорами. От ворот вокруг цветника, некогда роскошного, а теперь неухоженного, к нему вела укатанная аллея.
Кухня и людские покои традиционно располагались в правом флигеле, а парадные комнаты – в центральном, «большом» доме.
Слева от холла разместились уютная гостиная с английским, библиотека и буфет. На втором этаже «большого» Маша осмотрела четыре спальни и будуар. Верхний же этаж левого, гостевого флигеля, по словам тети, был закрыт еще при жизни супруг Осининых.
Ветхости в особняке не наблюдалось, хотя дух нежилой присутствовал. Мебель была прикрыта чехлами, пахло влагой от тряпок уборщиков.
— На нужды поместья средства идут из другого фонда, — пояснила Маргарита Романовна тем же деловитым сухим тоном. — Вот вроде и все пока. Нам пора возвращаться.
— А я, пожалуй, останусь уже, — храбро решилась Маша. — Отпуску у меня немного, всего две недели, начну знакомиться прямо сегодня.
В глазах тети промелькнуло странное выражение.
— Однако из слуг с вами остаться никто не захочет, — возразила она.
— Так и не надо. Я привыкла сама о себе заботиться.
— Как пожелаете, дорогая. Все необходимое вы найдете наверху и в кухне, в шкафах и кладовках, — выразительно помолчав, сказала Маргарита Романовна. — Аким Фалантьевич прикупил снеди в деревне и положил в холодильный шкаф. Утром я пришлю к вам Марфушу.
Маша улыбнулась и кивнула. Она уже предвкушала, как будет осматривать огромный дом, представляя его своим, но разумом понимая, что здесь ей не место. А сердцем же… на сердце было разное.
… Маша догадывалась, почему среди слуг Маргариты Романовны не нашлось желающих провести ночь в доме Осининых. В особняке давно и основательно поселилось Поперечье.
Деревенские знали: хорошее место недолго пустым стоит. Нет хозяев – лес рано или поздно к рукам приберет. И не каждый после того с подселенцами договориться сможет. Маша сможет… наверное.
После Реформы и освобождения крестьян многие поместья разорились, а то и были брошены. Там, где человек не живет, дом быстро ветшает и осыпается. Ближе к югу нечисть тогда особенно расплодилась.