Иногда мне кажется, что всё это происходит не со мной, что я попала в один из своих самых страшных кошмаров, которые часто мучили меня после второго выкидыша, а значит, скоро я проснусь, и всё снова будет как раньше…
Но кошмар не кончается. Наступает ночь, приходит новый день, а ничего не меняется…
Я почти ничего не ем, много сплю и не хочу просыпаться, потому что там не больно, там почти хорошо…
Я понимаю, что в это вязкое состояние меня погружают нарочно какими-то препаратами, которые блокируют острую фазу истерики и не позволяют мне начать рвать на себе волосы или просто выйти в окно и прекратить эти невыносимые страдания.
Иногда мне хочется потребовать, чтобы врачи перестали колоть мне успокоительные, чтобы позволили отдаться с головой своему горю и безысходности, но на это у меня просто нет сил.
Несколько раз приходил Данил. Он долго сидел рядом, пока я спала (об этом мне сообщила медсестра), но как только я просыпалась, требовала, чтобы он убирался. Я не могла его видеть, не могла простить.
И вот он снова тут.
Медленно поворачиваю голову, рассматривая мужа. Похудел, осунулся, небритый, щёки впали, глаза воспалённые, как будто не спал несколько суток.
Но в груди больше ничего не екает. Наоборот. От одного взгляда на него загорается жгучее чувство. Что это? Ненависть? Думаю, да.
– Юль, – садится он на край кровати. – Давай поговорим?
– О чём? – шепчу, безразлично отворачиваясь к окну.
– О тебе. Надо что-то поесть. Что ты хочешь?
– Умереть. Дай свой табельный, буду очень благодарна.
– Юль, – вздыхает он тяжело. – Юленька, – берёт за руку, но я выдёргиваю руку. – Я всё понимаю, но надо жить дальше. Я тебя люблю…
– Уверен? – цинично усмехаюсь.
Он непонимающе хмурится.
– Уверен. Конечно, уверен.
– А где же ты был тогда, когда был так нужен нам? М? – впиваюсь в него горящим взглядом.
– Юль, – опускает он воспалённые глаза. – Прости меня. Эта проклятая работа…
– А трахать баб входит в твою работу? – вяло усмехаюсь. – Может, это ты так свидетеля допрашивал, или тайное задание государства выполнял?
– О чём ты? – замирает он шокированно.
Хочется рассмеяться ему в лицо, но сил нет. Какие хорошие препоратики. Если бы не они, я бы ещё много чего сказала в глаза мужу. Может быть, даже бросилась на него…
А так… Сил хватает только на констатацию факта.