Этот долгий день уже шел на убыль, когда мой отец взял слово. Он постучал вилкой по бокалу, и взгляды присутствующих обратились к нему.
— Мой верный боевой товарищ, — прочувственно сказал отец, обращаясь к лорду Фаркоунту. — Мы прошли вместе столько сражений, плечо к плечу бились не на жизнь, а на смерть. Потому… пусть это и помолвка моей дочери, но я хотел бы сделать подарок лично тебе в знак моего уважения и признательности.
Затем он щелкнул пальцами, и двое стражников, кивнув, спешно удалились. Мой жених, довольно похлопав себя по животу, рассмеялся, что только на свадьбу не надо дарить ему жемчугов или шелковых пеньюаров.
— Чай, не невеста хрустальная, чтоб меня одаривать! — ржал он, но было видно, что отцовские слова ему пришлись по душе.
Я непонимающе сощурилась. Появилось дурное предчувствие. Ничем пока не подкрепленное, оно ширилось во мне. Интуиция меня редко подводила, а сейчас она практически ощерилась.
Стражники вскоре вернулись вновь, ведя перед собой… Алексиса Коэрли.
Все погрузились в молчание, ошарашенные открывшимся зрелищем.
Его вывели как какого-то шута или товар, на посмешище публики. Руки его были стянуты кандалами. Он очень изменился за то время, что мы не виделись. Лицо осунулось и заросло бородой, старая одежда болталась на Алексисе как на пугале. Взгляд потух. Он уже не походил на того заносчивого молодого мужчину, которого я запомнила.
Наоборот, его вид вызывал во мне ужас.
Это не мог быть он… не мог быть тот человек, за тренировками которого я наблюдала ночами, который восхитил меня своей несломленной волей…
Если бы во внешности не узнавались его черты, я бы могла подумать, что это какой-то другой пленник.
«Он погиб», — сказала служанка, чтобы отвадить меня от запретной спальни.
Что ж, она была недалека от истины. Выглядел он как оживший мертвец.
— Эрнест, друг! — рассмеялся Гарри Фаркоунт. — Неужели это то, о чем я думаю? — Он назвал живого человека «этим», как будто предмет. — Я думал, он сдох!
— Посмотри на него. Чем не мертвец? Отец от него отрекся, семье он без надобности. Так прими мой щедрый дар, дорогой друг, — хмыкнул отец, подталкивая Алексиса к моему жениху. — Много твоих людей погибло от руки отца этого мальчишки. Теперь ты волен отомстить так, как захочешь. Хоть выпотрошить его и вывесить чучело на въезде в город. Хоть сделать своим личным постельным слугой. Пусть он заплатит за то, какая кровь течет в его жилах.