— И ты, я так понимаю, намерена закупать у них оружие?
Готовишься к тотальной обороне по полной программе, решила
превратить Шилово в неприступную крепость?
— Оружие? — она грустно усмехнулась. — Нет, Алексей Сергеевич,
какое, к чёрту, оружие! Нам не победить Лекса в открытом бою, даже
если мы вооружимся до зубов, если он всерьёз за нас возьмётся.
Давай не будем тешить себя иллюзиями. Ни ты, ни я не можем ничего
ему противопоставить, слишком уж разные у нас весовые категории. Но
я намерена обеспечить себе и своим ближайшим людям надёжное убежище
на случай, если всё пойдёт по самому хреновому сценарию. Я могу
позволить себе потерять этот город, хрен с ним, дело наживное, но
точно не собираюсь занимать вонючую камеру в Могутове рядом с моим
несчастным коллегой из Гараево. Уж лучше сразу в гроб, чем такая
«почётная» старость.
— Неужели всё действительно так хреново, Сияна? — не удержался я
от вопроса.
Прямо какой-то апокалипсис локального масштаба назревает.
Я, конечно, не очень хорошо знал эту женщину, но согласно данным
от Ираиды, её репутация в торговых кругах просто безупречна:
честный и порядочный коммерсант, который ни с кем особо не
конфликтовал и всегда выполнял свои обязательства.
Такая, знаете, тихая и надёжная гавань в бурном и
непредсказуемом море местного бизнеса. Её город специализировался
на производстве и экспорте многих видов товаров, и она обычно всё
своё время и силы посвящала внутренним делам и развитию своего
поселения, никогда не лезла на рожон и не участвовала в
сомнительных авантюрах. Даже её ближайшие соседи-конкуренты
отзывались о ней исключительно хорошо, что в наших реалиях являлось
большой редкостью. Прямо-таки образец для подражания, а не
Избранница.
И вот теперь знание, что она уже практически смирилась с тем,
что безжалостный Лекс рано или поздно сомнёт и растопчет её
городок, наполнило меня какой-то непонятной тоской и сочувствием.
Жалко её, честное слово, хоть она мне и никто.
— С Лексом шутки очень плохи, Алексей Сергеевич, поверь мне на
слово, — тихо ответила она, глядя куда-то вдаль. — И, честно
говоря, у меня просто кишка тонка для настоящей полномасштабной
войны. Я не могу и не хочу просить своих граждан, этих простых
людей, умирать за меня и мои амбиции. Это просто нечестно по
отношению к ним, понимаешь? Как-то… не по-людски.